вы с таким же усердием, как и я, жаждали бы справедливости. Мы же не станем оправдывать преступницу только потому, что, мол, так уж случилось, именно в ее чреве развивался ребенок.
– А как насчет прав матери? – поинтересовалась Менди.
– Дорогуша, так не пойдет! – ухмыльнулся Уилли Корк. – Нельзя называть ее матерью, если вы не желаете называть то, что развивается внутри нее, ребенком.
Оба даже шептать перестали, стоя спиной к Бет. Казалось, они совершенно забыли о ней – источнике их спора.
Это было уже не в первый раз. Она оказалась здесь потому, что каждый считал своим правом принимать решения за нее. Бет чертовски устала быть сторонним наблюдателем за своей собственной жизнью.
– У вас нет прецедента! – бросила вызов Менди.
– Да неужто? – Прокурор достал из кармана смартфон, потыкал пальцами в экран и стал читать. – Свод законов Миссисипи с дополнениями 97-3-19: «Незаконное лишение человека жизни любым способом и образом должно считаться убийством в следующих случаях: Подраздел А – когда совершается преднамеренно и приводит к смерти… или подраздел D – когда совершается преднамеренно и приводит к смерти неродившегося ребенка». И, разумеется, уже есть прецеденты, – спрятал он смартфон.
– Чушь!
– Пурви Патель, – стал приводить примеры Уилли Корк. – 2016 год. Она приняла те же таблетки, что и ваша подзащитная, чтобы прервать беременность на сроке двадцать четыре недели. Купила их в интернет-аптеке в Гонконге. Когда новорожденный умер, ее обвинили в убийстве первой степени. Она была осуждена и приговорена к двадцати годам заключения за умерщвление плода и невыполнение родительских обязанностей по отношению к ребенку.
– В деле Патель доказательства того, что ребенок родился живым, оказались сомнительными, – возразила Менди. – И приговор был пересмотрен.
– Бэй Бэй Шуэй, – тут же перескочил Корк на другой прецедент. – Выпила крысиный яд, чтобы совершить самоубийство на тридцать третьей неделе беременности. Ребенок умер, но сама она выжила. Ее обвинили в убийстве и намеренном умерщвлении плода и осудили на тридцать лет.
– И обвинения были с нее сняты, когда она признала себя виновной в менее серьезном преступлении и провела всего год в заключении. – Менди скрестила руки на груди. – Любое дело, на которое вы ссылаетесь, было либо пересмотрено, либо закрыто.
– Регина Макнайт, – упрямо продолжал прокурор. – Успешно осуждена в Южной Каролине за убийство, повлекшее за собой рождение мертвого ребенка, вызванное внутриутробным приемом крэк-кокаина. Она получила двадцать один год тюрьмы.
– Вы серьезно? Макнайт даже не пыталась прерывать беременность, – возразила Менди.
– Сейчас вы отстаиваете мою точку зрения, дорогуша, а не свою. Если этих женщин осудили за убийство, где не было даже намерения… только представьте, как легко будет упечь за решетку вашу девицу.
Распахнулась
