каким-то образом восстал из мертвых и прямо сейчас возник перед нами, он бы мог рассказать нам иную, возможно, еще более невероятную историю.
Эйш в печали взмахнул рукой.
– Как могут восстать эти кости сухие?[20] – горько спросил он.
– Лишь Богу ведомо, – рассеянно отвечал Пейнтер, бездумно продолжая аналогию: – Даже эти сухие кости…
Вдруг он замер с открытым ртом, а в глазах его зажегся огонь надежды на чудо. Он заговорил хрипло и торопливо:
– Послушайте, вы сами это только что сказали. Что это значит? Что может значить? Сухие! Почему эти кости сухие?
Юрист вскочил и уставился на груду костей, лежащих на траве.
– Дело у вас раскрыто! – с возрастающим волнением воскликнул Пейнтер. – Где в колодце вода? Та самая вода, которую я видел вздымающейся, будто языки пламени? Почему она поднималась? Куда ушла? Раскрыто! Да мы погребены под загадками!
Эйш наклонился, подобрал одну из костей и принялся ее рассматривать.
– Вы правы, – негромко сказал он дрожащим голосом, – эта кость совершенно сухая, как… как кость.
– Конечно, я прав, – отозвался Сайприен. – А личность вашего преступника, верящего во всякие тайны прошлого, пока что таинственна, как сами тайны прошлого.
Наступила долгая тишина. Эйш отложил кость и принялся изучать топор. Помимо бурого пятна на лезвии, имелась лишь одна деталь, которую с натяжкой можно было назвать необычной: рукоятка была обмотана лоскутом ткани, видимо, чтобы удобнее за нее держаться. Впрочем, юрист не придал этой детали особого значения, отметив лишь, что ткань явно новее и чище самого топора. Однако она, как и сам топор, была совершенно сухой.
– Мистер Пейнтер, – сказал он наконец, – я признаю, что вы взяли верх, если не по букве, то по духу. По логике, если появилась новая загадка, дело не может считаться раскрытым. Пусть топор не окунался в воду, однако его орошала кровь, и вода, выходящая из колодца, не объясняет поведения поэта, выходящего из леса. Однако я признаю, что и с моральной, и с практической стороны это все меняет. Мы столкнулись с весьма значительным противоречием, и неизвестно, как далеко оно зайдет. Убийца мог расчленить труп или выварить до костей, хоть это и не вяжется с обстоятельствами убийства. Тело могло оказаться в таком состоянии из-за неких свойств воды и почвы, скорость разложения зависит от подобных вещей. Из-за трудностей такого рода я не стал бы сомневаться в том, что доказательства – достаточные, чтобы предъявить обвинение конкретному лицу, – собраны. Но здесь у нас нечто принципиально иное. Кости остались сухими в колодце, полном воды – или вчера бывшем полным. И этот факт свидетельствует о том, что мы не имеем представления о ряде важных обстоятельств. В деле наличествует некий важный, но совершенно неизвестный нам фактор. Пока мы не можем сложить непротиворечивую картину преступления из этих странных фактов, мы не можем и давать ход делу – против
«Кости сухие» – отсылка к Библии, Книге пророка Иезекиила.
