при нашем строгом воспитании, при установленных обычаях, трудно приходится, если у них горячая кровь. Вижу, что Маруся иногда мается, сама не поймет, чего ей надо. А замуж идти не хочет. Говорит, что не встретила покуда своего суженого. Я уж не знаю, чем ее и занять. Были бы времена поспокойней, отвезла бы я нашу Марийку куда-нибудь в селение, где простор. Она бы там на лошадях скакала, на лодках плавала. А в девичьем тереме ей тесно. Рукоделие она не любит, к хозяйству особого рвения не имеет. В городе ей только одно занятие по сердцу – книги читать и с учеными монахами беседовать. Ну где, скажи, для этакой девицы найдешь подходящего мужа? А принуждать ее мы не хотим. Довольно с нас Ольгиной печали. Пусть хоть Маруся все делает по велению сердца.
– А если она за иноземца захочет замуж? Неужто согласишься? – спросила Лидия.
– Соглашусь. И Дмитрия постараюсь убедить. Конечно, трудно будет ее от себя отпускать, в чужие края отдавать. Но ведь главное для нас – это Марусино счастье.
– Да, понимаю… – вздохнула Лидия. – Младшенькие, поздние дети – обычно самые любимые, самые балованные. Вот и у нас Ванюша был – последыш, ангелочек, одно загляденье. Но недолго мы на него любовались… Узнать бы только, что жив – за тридевять земель пошла бы его искать. Как ты думаешь, эта колдунья может хотя бы указать, в какую сторону надо идти?
– Ох, милая, лучше не обольщайся пустой надеждой, чтобы потом не так горько было. Не верю я всяким колдуньям. Еще матушка Евпраксия меня учила, что колдовство – это либо обман, либо бесовские чары. Но даже если тебе правильно укажут, в какой стороне твой сын, есть ли способ его найти? Ведь он за эти годы так переменился, что ты его все равно не узнаешь. И он уже ничего не помнит, слишком маленьким был, когда его украли.
– Но я верю, что материнское сердце подскажет! И примета есть, о которой я тебе говорила.
В этот миг на лестнице раздались чьи-то шаги и Мария быстро отступила к своей комнате. Она едва успела скрыться за дверью, как в коридоре послышались приглушенные голоса – мужской и женский. Осторожно выглянув в щелочку, Мария увидела в слабом отблеске светильника две фигуры, тесно прижавшиеся друг к другу. Она сразу же догадалась, что это Андрей ведет в свою опочивальню молодую вдовушку Глафиру, веселую бабенку с красивым сдобным телом. Глафира была хорошей рукодельницей, и Анна иногда нанимала ее для швейных работ. Из обрывков разговоров и намеков Мария знала, что Глафира славится своей опытностью и страстью в любовных делах. Пару раз девушка видела ее поздно вечером в саду под кустами с молодым ключником. Потом однажды ранним утром заметила, как Глафира тайком пробирается из комнаты Андрея, и поняла, что брат избрал соблазнительную красотку для любовных упражнений. Мария сначала хотела рассказать об этом матери, но потом передумала. Некое чутье подсказывало ей, что брат неволен в своих поступках, ибо его толкает к плотским утехам властный зов самой природы.
Когда любовники скрылись
