со своей женой Евдокией и двумя детьми: девятилетним Владимирком и пятилетней Ксенией, Ольга – с мужем Фотием и четырехлетним сыном Славятой. Гости – Шумило-Калистрат и Лидия – сидели рядом с Дмитрием и Анной.
На вошедшую Марию сразу все подняли глаза, и она остановилась у порога, не решаясь подойти к столу.
– Явилась наконец, – с упреком сказала ей мать. – Мы тебя на несколько минут посылали с поручением, а ты, небось, полгорода исходила.
– Тебе ведь сказано было, Мария, что мы ждем гостей, – строго заметил отец.
Тут за девушку вступилась Лидия:
– Да полно вам дочку-то укорять. Она же не знала, что мы так рано приедем.
Мария с благодарностью улыбнулась и, вспомнив правила вежливости, учтиво поприветствовала гостей. Лидия, встав, поцеловала девушку, взяла ее за плечи и внимательно рассмотрела, а потом тихо сказала:
– Красавица. Не хуже, чем ты, Аннушка, в молодости была. Дай Бог ей такого же суженого, как дал тебе.
– Что верно, то верно, – вздохнула Анна. – И я того желаю. Красота без счастья радости не приносит.
– Красавица, – подтвердил Шумило-Калистрат. – Наша Ульяница тоже вот хороша, а счастья не узнала…
Мария невольно бросила взгляд на свою сестру Ольгу и заметила, что та, побледнев, опустила глаза долу. В судьбах Ольги и Ульяницы, дочери новгородских гостей, было некоторое сходство. Они обе потеряли до свадьбы своих любимых женихов. Только Ольга впоследствии вышла замуж, а Ульяница не захотела, стала монахиней.
Сидя за столом и помалкивая, как положено младшей, Мария незаметно разглядывала гостей. Она помнила, что в молодости Калистрат был белокурым, а Лидия – темноволосой, но теперь седина почти уравняла цвет их волос. Мария невольно отметила, что ее мать и отец, хоть и были одного возраста с новгородцами, поседели гораздо меньше, да и выглядят, пожалуй, моложе. Может быть, это потому, что Бог уберег их от той беды, которая постигла Лидию и Калистрата.
От родителей девушка знала эту печальную историю. Когда-то, лет двадцать тому назад, когда самой Марии еще не было на свете, в Новгороде случился страшный голод. От жестоких морозов вымерзли озими, а запасов хлеба в городских закромах не оказалось. Горсть зерна стоила огромных денег. Народ питался березовой корой, мхом, лошадиным мясом. Люди умирали прямо на улицах. Тогда многие бедняки отдавали своих детей в рабство иноземцам, лишь бы не видеть, как дитя умирает голодной смертью. Но нашлись и такие, что воровали и продавали чужих детей, а сами потом скрывались. Один из этих воров украл четырехлетнего Ивана, сына Лидии и Калистрата. Охваченные тревогой родители, не зная, что сталось с их младшеньким, искали его по всему городу и окрестностям, пока наконец какой-то бродяга не сообщил им, что видел похожего по описанию мальчика в руках известного вора и лиходея по имени Барило. Этот вор похвалялся, что продаст мальчишку за хорошие деньги какому-то немецкому
