style="font-size:15px;"> – Может, дело в том, что они ненастоящие?
– Как это? Они самые настоящие! – сорвался я на громкий возглас.
– Слушай, я мало во что верю. Взрослые любят вести с нами, как с маленькими, беседы о вымышленном. Разговоры о большой любви (фу, какая гадость!), о Деде Морозе, о Зубной фее, которая в обмен на молочный зуб припрячет под твоей подушкой конфету (открою секрет, это родители подкладывают сладости) или, если повезёт, шоколадку. Они говорят, говорят, да недоговаривают. Либо вообще врут. А кому будет приятно, когда его обманывают?
– Никому.
– Но я знаю, что ты не обманываешь. Потому что, во-первых, ты не взрослый. Во-вторых, ты мой друг.
Когда Серёжа меня впервые гордо именовал другом, стоял скучный серый день. Всюду не прекращалась визгливая возня, в столовой подавали холодный омлет с петрушкой… А меня всё равно захлёстывало счастье!
– Твоя мама, получается – продолжал Серёжа с кривой ухмылкой, – ведьма, раз все внимательно выслушивают её?
– Я не знаю, кто она, – ответил я понуро.
– Неужели никто не догадался? И почему ты вот так сидишь, ничего не делая? Вот если бы моя мама начала гадать, я сразу бы запретил ей это делать!
– Она слушается?
– Ещё как! – произнёс он величаво и добавил загадочно: – А ты всё же попробуй пойти другим путём.
Я доел апельсиновую конфету и, принявшись за уроки, тотчас отложил книжку по русскому языку. Серёжа чрезвычайно заинтриговал меня.
– Каким?
– Возьми её карты.
Я удивился тому, с какой лёгкостью он говорил о пользовании чужими картами, и с самого начала решил для себя, что ни в коем случае не пойду на кражу. Она означала для меня совершенно гнусное немедленное действие, какое сделал бы лишь один глупец, не отягощённый совестью. Моя же хрупкая совесть взбунтовалась, когда услышала Серёжины слова, и никак не могла уняться до зыбкого успокоения.
– Нет.
– Как? Ты должен.
– Ничего я не должен. Даже не думай. Меня будут обзывать вором. Я не вор.
– Мамины карты – твои карты, – серьёзно проговорил Серёжа. – Ты не вор. Не бери ты их в школу. Просто погадай там, в чёрной комнате, когда никого не станет дома.
Я был донельзя растерян и измучен сомнениями. Мать ведь говорила, что рано мне заниматься гаданием! (Самодельные карты не считались, так как в них не было никакого толку.)
– А на кого гадать мне там?
– Да на кого хочешь! На себя. Если ничего не выйдет, ты же наверняка расстроишься? – спросил Серёжа и окончил раскрашивание огромной пожарной машины.
– Да. А я не хочу больше расстраиваться. Никогда.
– Правильно. Так и говори! Ты очень уверенный, это здорово, – сказал Серёжа и дружески потрепал меня по плечу. – Нет, хватит говорить. Действуй, Паша!
