раздвинул тяжелые портьеры.
– Здесь говорится, что на телевизор «Sony» дается гарантия сроком на два года. После истечения которой ремонт производится за счет покупателя. А про квартиру ни слова! – он вернул бумаги опешившему азиату. – Телевизор-то работает?
Азиата трясло. Глядя на него, Валтасаров подытожил:
– Одни мошенники кругом! Самый лучший способ избежать обмана – обмануть первым! И учитесь читать, батенька! С вас…
Услышав сумму, азиат прекратил трястись.
– Вы же ничего не сделали! За что такие деньги?
– За консультацию! Потрудитесь оплатить, иначе – смените прописку еще раз. В камере следственного изолятора будет гораздо хуже, чем в бараке!
В середине дня Валтасаров позвал секретаршу:
– Мне домой пора. Гостей жду из фонда помощи малоимущим слоям населения. – Он чмокнул ее в щеку. – Ты тоже свободна.
«Все-таки неплохо быть юристом, риэлтором и соучредителем фонда одновременно. Как Господь – три в одном!» – Валтасаров покинул кабинет.
II
В просторной гостиной стоял овальный стол, покрытый жаккардовой скатертью. С одной стороны к нему жался массивный диван, с другой – стулья на гнутых ножках. Шкафы притягивали взгляды не столько книгами в марокеновых и пергаментных переплетах, сколько статуэтками из бронзы, стоявшими рядом. В углу комнаты дула щеки китайская ваза; полы застилал огромный восточный ковер. Разбившись на кучки, беседовали гости.
– Прошу вас, господа! – Валтасаров пригласил к столу.
Стулья, поскрипывая, стали ощупывать упитанные задницы. Массивная люстра светилась от счастья. Ей льстило, что такие уважаемые люди собрались под ее хрустальными лучами. Валтасаров постучал ножом по тарелке.
– Друзья! – дождался он полной тишины. – Сегодня мы отмечаем Международный день помощи малоимущим! Нелегкая доля, возложенная на наши плечи благородными порывами души, обрекает нас на гуманность и сострадание! Именно обрекает, ибо мы тащим на себе крест социальной несправедливости! Давайте выпьем за то, чтобы беднота не переводилась. Иначе Фонд прекратит существование, а мы пополним ряды тех, кому протягиваем руку помощи, так сказать!..
Запотевшие графинчики поклонились рюмочкам и наполнили их водкой.
– Типун тебе на язык! – Карл Яковлевич Ряхин незаметно сунул в карман серебряную ложечку.
– Нехорошо воровать чужие вещи! – пристыдила его дама, сидевшая рядом.
Надо сказать, что Софья Львовна Рюрикова сама не отличалась
особой честностью. Работая бухгалтером, она по «рассеянности» переводила небольшие суммы не на банковский счет фонда, а на свой. Однако на людях держалась достойно, слабостей своих не выдавала и выглядела порядочно. Полногрудая, румяная, с вздернутым носиком, она будоражила умы многих представителей сильного пола, порождая в них возвышенные желания.
Карл Яковлевич
