намеривался затащить в кровать. Его язык, гибкий и изворотливый, ловко плел из слов вологодские кружева и намертво приклеивал их к одинокой женской душе.
– Вы так галантны, что я слегка конфужусь, – Софья Львовна откровенно кокетничала.
– Это врожденное. Гены. – Петр Ильич вспомнил рассказы отца о том, как дед подметал двор в Царском селе. – Пойдемте за стол, а то совсем заплясались.
Софья Львовна с интересом наблюдала за франтоватым ухажером. Семибородов плеснул водки, поднес одну рюмку ей, а вторую залпом выпил и налил себе еще.
– Волнуюсь, – соврал он. – Не каждый день видишь рядом с собой такую очаровательную даму.
– Вы бы закусили, Петр Ильич. Не то заснете за столом.
– Обижаете, душечка. Я вообще-то не пью. Более того, разрабатываю программу по борьбе с алкогольной зависимостью. Хочу на обсуждение в Думу предложить. – Глаза Семибородова наливались кровью и мудростью. – В водку надобно цианистого калия добавить. Понимаю ваше недоумение, но борьба с пьянством должна носить радикальный характер. Содержание яда в напитке следует подобрать так, чтобы человек мог тяпнуть без последствий не более двухсот-трехсот граммов. Большая же доза непременно повлечет смерть. Конечно, вымрет какая-то часть населения. Радует то, что это не сливки общества. Скорее – слив!
– Да, да! – поддержала Софья Львовна. – Это оленеводы с крайнего севера, сантехники и бомжи. Скажите, а как побороть тягу к никотину? – она курила и с любопытством ждала ответа.
Семибородов снова блеснул интеллектом.
– Точно так же – страхом смерти! Пропитаем листья табака составом, вызывающим рвотный рефлекс. Тех же, кого это не остановит, будем травить, как и водкой! Все – еще одна глобальная проблем решена! В стране не останется алкоголиков и курильщиков. Люди запишутся в библиотеки и спортивные секции. Дети от таких родителей будут умные и огромные, как энциклопедия!
Пока Семибородов обрабатывал мозги Софье Львовне, Ряхин заперся в туалете. «Господи, как бархат!» – Он сунул рулон туалетной бумаги в карман пиджака и вернулся к столу.
– Что это у вас в кармане, Карл Яковлевич?
– Да так, мелочь всякая. Не обращайте внимания. – Ряхин взял под локоток Сигизмунда Казимирыча. – Как вы думаете, когда погибнет наша цивилизация?
– Цивилизация – не знаю, а мы погибнем очень скоро. Надо бы умерить аппетиты, но сил остановиться не хватает. Алчность заставляет красть все чаще и все больше. Катастрофически растут потребности, любовь к комфорту толкает на преступления, – Шклярский посмотрел в глаза собеседника. – Вот вам сколько надо денег, чтобы не воровать у знакомых столовое серебро и туалетную бумагу?
Карл Яковлевич обиженно засопел.
– Я ворую не потому, что мне не хватает, а потому что неизлечимо болен! Клептомания. Ведь за болезни у нас
