раз сказал, сказал второй,Слетело «фи» само собой,
«Ну-ну» тихонько прошептал
Или, скорее, прокричал…
Раз пять, а может быть, все сто.
Хочу спросить – считает кто?
Не я! Уж точно! Всё – они!
Неблагодарные, ушли.
За все дела я отвечал,
Цирк без меня бы враз пропал!
Я ведь стараюсь для других,
Никто не ценит слёз моих!
– Стоп-стоп-стоп, – прервал выступление дог Шмитт, удобно устроившийся в первом ряду. – Слёз нет. Нестыковочка…
Мыш, застывший посреди танцевального па, задумался. Потом достал из кармана луковицу, откусил половину и зарыдал.
– Так-то лучше, – заявил сыщик на вопросительный взгляд Максимилиана. – Продолжай.
Но мыш только пожал плечами и, утирая слёзы, сообщил:
– Не могу. Слова забыл. Я вкратце…
Мыш Максимилиан рассказывал, что произошло. Дог Шмитт слушал, покачивая головой, и думал. Слушать и думать одновременно – это вам не пончики есть! Только великие сыщики на это способны. А слушать, думать и есть пончики одновременно – это и вовсе верх мастерства.
Вот что понял дог Шмитт из рассказа мыша Максимилиана.
– Их похитили! – внезапно заверещал Максимилиан.
Крот Ап Чхи всё это время медитировал, издавая при этом странные звуки: «А… фррр… Хррр… Уф… Уф… Хрю». Но мыш верещал так громко, что затычки в ушах не помогли. Крот проснулся, вытащил морковки и мудро спросил:
– А тебя почему оставили?
– Хороший вопрос, – похвалил дог Шмитт крота. – Будешь моей правой лапой!
Мыш Максимилиан долго-долго думал, наматывая круги по цирковой арене.
– Потому что я – мыш! Мыши страшные, и их все боятся, – наконец придумал он.
Сказав это, мыш Максимилиан снова заплакал. С его длинного подрагивающего серого носа на красный ковёр цирковой арены капнула слезинка, потом вторая и третья. А следом за слезинками закапали слова:
– Бедный я. Несчастный я. Никто меня не любит. Никто не понимает…
Дог Шмитт и крот Ап Чхи решили не мешать мышу ворчать и на цыпочках тихо-тихо вышли из циркового шатра.
– Уф, – с облегчением вздохнул пёс, оказавшись на свежем воздухе.
В цирковом шатре он и не заметил, как прошла ночь и наступило утро. На солнце вода Мокрого озера переливалась всеми цветами радуги, а брызги от разбивающихся о пирс волн сияли, как драгоценные камни.
– Объявляю начало расследования! – Потом дог Шмитт посмотрел на свою правую лапу – крота Ап Чхи, и добавил: – Сразу после завтрака!
Глава 3
Не смешите мои лапы!
Так смешно, что кушать хочется!
Смех без причины – признак голода.
Дог Шмитт не чихал уже пару часов. Они с кротом Ап Чхи позавтракали в кафе «Пузатики». Нет, не пончиками.
