и других людей так любезно принимаете? – этого вопроса не избежать, и задал я его Чогэну еще в начале весны.
– Нет, – покачал старик головой, – ты первый. В нашем селении еще не жил так долго никто из вашего рода. Я убедил остальных, что именно тебе суждено надломить власть Бледных на планете. Они видят в тебе надежду. Некоторые не верят, но не стали противиться. Мне было видение – Оракул в осколках, а над ним не альв, но человек. С оружием в руках и в священных татуировках лесов.
– Откуда вам известно про Бледных? Вы ведь им не поклоняетесь.
– Как и вы, мы созданы их руками. У нас из поколения в поколение передаются сказания о том, как Бледные, желая превзойти природу, превратили священных кошек в нас – подобие людей. Они желали, чтобы мы стали их рабами, но наш путь не таков; поэтому здесь, на Бальдре, мы стережем природу от всяческих посягательств. Нас много, поселений и племен по всем лесам планеты не счесть – и во время Цветения благословенные осинники дают нам возможность общаться друг с другом.
– Общаться на расстоянии? Как это?
– Дождись Цветения, охитэка.
Задумавшись и не замечая ничего вокруг, я утонул в мыслях, убаюканный журчанием воды. Наконец, меня окликнули. Я поднял глаза – Макои в облачении охотника стояла в трех шагах позади меня, попирая ногой поверженного оленя. Добытчики племени вернулись, наполнив стан громкими возгласами и бряцаньем оружия. Мимо меня прошли двое, кивнув и приложив три пальца к левому плечу – жест приветствия. Я ответил им тем же и, захрустев затекшими суставами, поднялся с камня, обернувшись к Макои. Она не знала человеческого языка даже на уровне моего спасителя, Адэхи, поэтому изъяснялась на своем, подкрепляя все жестами. Мне трудно было ее понимать, но раз шаман сказал…
– Привет. Чогэн сказал. Я пришел, – сказал я на ломаном альвийском.
Девушка удивилась и зашла в типи. Спустя несколько минут появилась снова уже в повседневном облачении – длинной белой рубахе до колен. Судя по всему, она никак не могла взять в толк, зачем шаман прислал меня – помощь ей не требовалась, а убитого оленя она может отнести к центру деревни сама. В теплые месяцы альвы принимали пищу вместе – сидя в большом кругу камней посреди поляны. Я указал сначала на убитого оленя, а потом изобразил, будто метаю топор:
– Сражение. Учиться.
Взор альвийки прояснился и она кивнула головой, обнажив белоснежные клыки в улыбке. Внешность ее ничем не выделялась среди других женщин племени – светлые, почти белые волосы, водопадом опускающиеся до самых бедер; во время охоты или боя они убирались в тугой узел на затылке. На голове – расшитый обод, уши украшают большие серьги. Традиции обязывали женщин носить серьги больше, чем у мужчин. На ногах Макои – такие же мягкие мокасины, как и у меня. Ростом девушка была почти
