и уходит, но жизнь-то продолжается.
Однако к Рексу Дональдсону она испытывала иное чувство, более глубокое. Интуитивно девушка чувствовала, что оно непреходяще. Общение с Рексом стало для нее важной жизненной потребностью. Терезу восхищало в нем все. Его спокойствие и отстраненность, так разительно отличавшиеся от ее собственной лихорадочной непоседливости; четкая, логическая беспристрастность его научного склада ума и еще нечто, не до конца понятое, некая тайная внутренняя сила этого человека, скрытая под несколько педантичными манерами. Каким-то внутренним чутьем Тереза угадывала глубинную мощь его натуры.
Рекс Дональдсон обладал подлинным талантом. А то, что профессия была главной в его жизни, а возлюбленная составляла лишь часть бытия, пусть и необходимую, еще больше усиливало в глазах Терезы его привлекательность. Впервые в жизни она вдруг обнаружила, что готова быть на вторых ролях. И это полностью ее устраивало.
Ради Рекса она готова буквально на все!
– Из-за нехватки денег столько проблем, – раздраженно проговорила она. – Вот если бы тетушка Эмили умерла, мы могли бы сразу пожениться. Вы бы перебрались в Лондон, обзавелись лабораторией с пробирками и подопытными кроликами, вам больше не пришлось бы бездарно тратить силы на лечение детей, болеющих свинкой, и престарелых дам, страдающих атрофией печени.
– У вашей тетушки нет причин думать о скорой кончине, при бережном отношении к здоровью, разумеется.
– Да уж, я знаю, – уныло согласилась Тереза.
Чета Таниосов встретилась в большой комнате с двуспальной кроватью, обставленной старомодной дубовой мебелью.
– По-моему, я неплохо подготовил почву, – обратился к жене доктор Таниос. – Теперь, дорогая, твоя очередь.
Он налил воды из старинного медного кувшина в фарфоровую раковину, украшенную изящным орнаментом из роз.
Белла Таниос сидела за туалетным столиком и, укладывая волосы в такую же, как у Терезы, прическу, раздумывала, почему у нее не получается так же красиво, как у кузины.
– Не думаю, что мне следует, – помедлив, возразила она, – просить денег у тетушки Эмили.
– Но ведь не для себя, Белла, а для детей. Наши денежные вложения, к сожалению, оказались весьма неудачными.
Таниос стоял к жене спиной и не мог видеть, как она украдкой изучающе глянула на него.
– И все-таки, по-моему, мне лучше ничего не просить, – с мягкой настойчивостью произнесла Белла. – У тетушки Эмили сложный характер. Она может проявить щедрость, но не любит, когда к ней пристают с просьбами.
Вытирая руки, Таниос отошел от столика с умывальными принадлежностями.
– На самом деле, Белла, тебе не стоит быть такой несговорчивой. В конце концов, вспомни, ради чего мы сюда приехали?
– Я не подозревала, что мы едем за деньгами… – тихо заметила женщина.
– Однако ты признала, что наша единственная надежда дать детям достойное образование детей
