на глазах.
Выпили на посошок. Когда проходили через кухню под изумленными взглядами членов отряда, председатель не удержался:
– И тут приберитесь, полы, что ли, вымойте. Люди культурные и образованные, а живете… – и, махнув на прощание рукой, растворился в кромешной тьме.
Слух о завтрашней бане волной восторга пронесся по бараку.
Глава 5
– Да подметаю я каждый день, но я же не уборщица, – обиженно говорила с утра Марина.
– Давайте так, – остановил ее излияния Почивалин, – каждое утро кто-нибудь из девушек будет оставаться в бараке, прибираться, а потом в столовую, к Нюрке, картошку чистить. Вопросы-возражения есть?
– А почему только девушки? – раздалось несколько голосов.
– А чтобы козлов в огород не пускать. С другой стороны, нам вчера объяснили, что Нюрка – девушка честная, поэтому не будем искушать человека.
– С кого начнем? – спросила Марина.
– Да хоть с меня, – к всеобщему изумлению вызвалась Алла и сухо пояснила: – Ненавижу грязь. Но мне помощник нужен – воды натаскать, да и мало ли на что.
– Как пионер – всегда готов и абсолютно безопасен, – выступил вперед Жмурик.
– Что я, македонка, что ли, одной рукой шваброй грязь возить, второй от тебя отбиваться.
– Я помогу, мне все равно баней заниматься, – прекратил пикировку Манецкий, – тем более и я без помощника не обойдусь. Марсианин, останься, – и, не дожидаясь ответа или возражений, он направился в правление, за ключами.
– Это – баня? – С некоторым сомнением спросил Анисочкин, когда они подходили к потемневшему от времени, низко сидящему срубу на берегу пруда. – Неказистая какая-то. Я думал – сарай старый.
Манецкий же отметил новое крыльцо и мостки, уходящие метров на восемь вглубь пруда, скинул сапоги в прихожей, храня девственную белизну выскобленного пола, одобрительно оценил висевшие несколькими ровными рядами веники – березовые и дубовые, заглянул в предбанник, блиставший чистотой и свежим лаковым покрытием всего, до чего дотянулась кисть – стен, длинного стола, лавок, полок с чашками и стаканами, пригнувшись, зашел в парилку: у каменки полки уступом в три яруса, в углу большая бочка, литров на двести потянет, прикинул он, рядом вдоль стен – широкие лавки, на одной из них вложенные одна в другую шайки, десяток, не меньше.
– Никогда не надо делать скоропалительных выводов, парень, – сказал Виталий, когда после осмотра они присели перекурить на крыльце. – Внутреннему убранству здесь явно уделяется приоритет, и вообще, на первый взгляд, все сделано по уму. Парилка, конечно, дедовская, но, чувствую, то что надо. Как раньше ставили! – восхищенно воскликнул он. – Ты посмотри, оконца из парилки и из предбанника выходят на запад, значит, когда моешься вечером, заходящее солнце, пробегая дорожкой по пруду, бьет точно в окна, и светло, и красиво. И стоит избушка к деревне задом, взор ничего не застилает, с другой стороны, голяком
