align="center">А потом наступил мир[3]
В девять утра раздавались взрывы справа, метрах в семистах от него. В одиннадцать явился мусорщик подобрать обломки. Чарли видел, как ходит вверх-вниз его плавильная головка на конце тяжелой балки, похожая на голову проголодавшегося цыпленка. Совсем недалеко – метрах в пятидесяти к западу от его стрелковой ячейки. Затем мусорщик с полчаса поползал по полю боя, и, загрузившись расплавленными останками поврежденных роботов всех форм и разновидностей, скрылся за низким холмом на западе, слева от Чарли. Был жаркий августовский день где-то в штате Огайо или неподалеку от него, приближалась гроза. От этого и воздух был желтоватый.
В двенадцать часов разносчик еды, пощелкивая на ходу, перевалил через бруствер ячейки. Он вполз внутрь, запрыгнул на большой стол и раскрылся, предложив Чарли ленч. Сегодня в меню были печенка с луком, пшеничный хлеб, картофельное пюре и малина.
– А где взбитые сливки? – спросил Чарли.
– Вы не проделали полагающихся физических упражнений, – ответил раздатчик приятным сопрано.
– Я же солдат на передовой, – возразил Чарли. – Я пехотинец, сидящий в ячейке и наблюдающий за противником. Какие тут, к черту, могут быть упражнения?
– В любом случае, это не повод, чтобы не бриться.
– В гробу видал это бритье.
– Но почему бы не побриться? Разве это не лучше, чем сидеть с такой зудливой, колючей бородой…
– Нет, – отрезал Чарли.
Он обошел раздатчика сзади и принялся снимать его заднюю пластину.
– Что вы со мной делаете? – поинтересовался раздатчик.
– У тебя здесь что-то прилипло, – сказал Чарли. – Стой спокойно. – Он исподтишка оторвался на секунду почесать свою четырехдневную бороду. – Ты же знаешь, идет война.
– Знаю, – ответил раздатчик. – Конечно, знаю.
– Пехотинцы вроде меня погибают каждый день.
– Увы, – отозвался раздатчик чистым, ясным голосом.
– Не говоря уже, – сказал Чарли, откладывая в сторону снятую пластину, – сколько расходуется вас, всяких технических устройств. Хотя, какое может быть сравнение между человеческой жизнью и потерей машин.
– Конечно же, никакого.
– Так разве может любой из вас, и неважно, насколько совершенные у вас компьютерные мозги, понять… – Чарли умолк и стал шарить рукой во внутренностях раздатчика.
– Не повредите меня.
– Сиди, не дергайся, – буркнул Чарли. – Так вот, разве кто из вас может понять, каково человеку торчать здесь день за днем, нажимать разные кнопки и даже не знать, что происходит, когда их нажимаешь, и жить в каком-то оранжерейном комфорте, если не считать вероятности внезапной смерти – внезапной, даже пикнуть не успеешь. – Он умолк и снова пошарил внутри раздатчика рукой. – Разве это жизнь для человека?
– Ужасно, ужасно, – сказал раздатчик. – Но всегда есть надежда на усовершенствование.
– Ну,
© Перевод с английского Андрея Новикова,1991-2019
© Gordon R. Dickson. And then there was peace, 1962
