ее вопли и зов о помощи. Это не мать, а дьявол в юбке. Никогда ее ноги здесь больше не будет. И зачем только приходила сюда?
Хотела получить письменный отказ от нее и порадовать, что нашлись приемные родители. Страшно даже представить, что теперь будет? Как жить после всей этой грязи? Сумеет ли она показаться детском доме после такого позора? Нет, не могла она пойти туда. Поэтому зашла в сарай учреждения, упала на доски и сжалась в комок, обливаясь слезами.
Боль физическая слегка утихла, теперь плакала душа. У нее не было сил привести себя в порядок, мир померк, и впереди зияла черная тьма. Лишь одно вертелось в голове: все выдержу и рано или поздно попаду в семью. Ладно, отец осудит, но мама-то поймет и поможет. Она жила сейчас мизерной надеждой, что потенциальные родители не откажутся от нее, не бросят в беде.
Не все в нашей жизни получается так, как хочется. Лежала и плакала так до самого утра. Но голод не тетка, утром поплелась в сторону продуктового магазина. Смотришь, кто-то пожалеет и накормит. С самого утра она то стояла возле двери, то сидела на лавочке неподалеку.
Семилетняя Вера ближе к вечеру пошла за продуктами. Вернулась домой взволнованная:
– Мама, ко мне сейчас возле магазина пристали два детдомовца. Один стал вырывать сумку с продуктами, а другой выкручивать руку. Было так больно, я кричала и плакала.
Мила сжала кулаки:
– Что они тебе сделали?
– Ничего! Подбежала девочка, она до этого тоже плакала на лавочке. И тому хулигану сзади подножку подставила, он упал, ударился носом, стал размазывать кровь по лицу.
Тот, что держал меня за руку, орал ей:
– Кто тебя звал сюда, Любка?
– А чего меня звать? Отстаньте от девчонки, не получите по шеям, – огрызнулась она, и завернула ему руку за спину.
Потом пнула под зад:
– Пошел вон, оба пошли отсюда, придурки!
Мальчишка прищурился и зашипел на нее, как змея:
– Я скажу в детдоме, что ты грязная и дерешься, – попадешь в темную комнату!
– Директор узнает, что вы детей обижаете, – самих туда отправит.
Мальчишки убежали. Я глянула, а у девочки на лице, руках и ногах, – везде синяки и кровь.
– Поэтому она плакала?
– Да, она сказала, ее алкаш один побил.
Когда он пришел, мама Любина пьяная сидела за столом с алкашами, он отдал ей две бутылки водки. И ввалился в комнату вслед за Любой.
– А сколько же девочке лет?
– Десять, кажется.
– Чего же она весь день сидит на лавочке, и никуда не уходит? – заволновалась мать малышки.
– Так она детдомовская. Отпросилась мать проведать. А потом убежала из дома через окно. Тот дядька и наставил ей синяков, который за нею в комнату приперся.
Мы
