маникюр, – наши отношения сейчас переживают не самые лучшие времена, но я прошу тебя, Сара… Умоляю! Хочешь, я встану перед тобой на колени? Ну, хоть раз войди в мое положение! К нам приезжают наши немецкие друзья, настоящие герои, будущие боги Большой Италии! Их сопровождает правая рука самого дуче, сеньор Джиорджино. Для тебя, дорогая, не секрет, что именно он спас мою фирму от банкротства, и именно благодаря ему у меня есть работа, а ты имеешь все, что пожелаешь…
Видно было, что мужчина пытался держать себя в руках. Слова у него выходили через сильно сжатые губы какими-то обрывочными, жесткими фразами. Часто во время сцен с женой он переходил на крайности и даже в последний раз ударил ее в пылу неконтролируемой горячности при слугах. Сара знала, что сейчас не в его интересах показывать гостям разлад в семье, и поэтому вела себя чрезмерно вызывающе, отыгрываясь на прошлых неудачах.
Сейчас она, замотавшись широким полотенцем, презрительно фыркнула и подошла к столику, где сидел муж.
– Сеньор Джиорджино? Это не тот ли старый вонючий сводник, поставляющий нашему лучезарному дуче из провинции молодых девок? Что он забыл в наших краях? Разве ни для кого не секрет, что в Риомаджоре благодаря нашествию сеньоров офицеров еще два года назад не осталось ни одной приличной девственницы, не считая, конечно, нашей тетки Костанцо?
– Сара, прекрати! – даже побледнел, а потом покраснел Джузеппо, стиснув со всей силой трость. – Ты не справедлива к сеньору Джиорджино. И если так будет продолжаться дальше, то не обижайся на меня… – тут он запнулся и фальшиво закашлял, понимая, что перегибает палку.
– Ты хотел сказать, милый, что если так пойдет дальше, то меня придется изолировать в твоем семейном склепе, как твою предыдущую женушку? – подначивала мужа Сара, ухмыляясь.
Инженер схватился за голову.
– Бедная, бедная Ульрико, – простонал он. – Пожалуйста, сколько раз я просил не упоминать ее ангельское имя всуе.
– Не делай вид, что тебе так невыносимо больно при упоминании о ней, Джузеппо! Уж мне-то можешь не врать, я тебя насквозь вижу. Эта миланская шлюха, если бы вовремя не перевернулась в лодке с двумя абиссинскими матросами, разорила бы тебя в пух и прах, – продолжала жалить Сара.
– Сара, прошу! – умоляюще воскликнул Джузеппо. – Ты жестока, как никогда…
– Я жестока? Это мир жесток, милый! Вот полюбуйся, к чему все движется! – и Сара бросила свой гневный взгляд на «Il Popolo d’Italia» на столике. – Настоящий позор Италии! Они теперь официально объявили себя высшей кастой.
– Позор Италии? Заметь, я этого не говорил! – выдавил он из себя сдержанную улыбку и с каким-то одолжением взял в руки газету.
Затем инженер развернул ее, и при этом позволил себе закинуть ногу на ногу, слегка покачивая ею. Сара с отвращением посмотрела на этот начищенный до блеска мысок ботинка.
– Скоро
