– каким-то мрачно-торжествующим. Я была не я. По лицу пошли красные пятна. У меня всегда была очень бледная, фарфоровая кожа. Польская кожа, беленькая, как молоко, говорила Геня. Сама она никогда не загорала и гордилась своей безупречно белой кожей… Я открыла кран с холодной водой и умылась. Руки дрожали… Кристина, прошу тебя, успокойся! Ты просто никогда не летала и поэтому нервничаешь. Приведи себя в порядок. Геня бы не допустила такой паники на пустом месте непонятно отчего. Воспоминания о Гене немного успокоили меня.
Когда я подошла к своему ряду, «кашемировый свитер» дремал, запрокинув голову на спинку кресла. Я бросила беспомощный взгляд на бабульку, та что-то залопотала, пожимая плечами.
– Простите, – сказала я громко, впрочем, без всяких видимых последствий.
Я тронула «кашемировый свитер» за плечо. Мужчина открыл глаза и уставился на меня с таким выражением, словно увидел впервые.
– Мне надо пройти.
– А… – он встал и пропустил меня. – Проходите, – в его хриплом голосе почудилась легкая насмешка.
Я села на место и отвернулась к иллюминатору. Густые, словно взбитые сливки, облака проплывали подо мной. Изредка в их разрывах виднелось бледно-голубое небо. Еще я видела крыло самолета, плывущее в небе как бы отдельно от салона, на одной параллели с моим креслом. Это крыло напоминало мне плавник дельфина, вынырнувшего из моря.
– Сейчас принесут еду, – доверительным тоном сказал «кашемировый свитер».
– Простите? – Я повернула голову. До чего же хорош, сукин сын! Хоть для обложки «Вог» его снимай!
– Советую заказать вино. Вино здесь подают отменное. Вы часто летаете в Париж?
Я выпрямила спину:
– Нет. Нечасто.
– У вас прекрасный французский.
– Брала уроки.
– Вы оказались талантливой ученицей… Андре.
– Кристина.
– Это прибалтийское имя?
Я ничего не ответила.
– Вы летите по делам? Или отдыхать?
Теперь он выступал уже в иной роли. От маски равнодушного красавца ничего не осталось; теперь это был искуситель-соблазнитель, распушивший свои павлиньи перья. И я подумала, что должна быть начеку, а не сидеть сиднем, убаюканная его низким красивым голосом.
– По делам.
– Понятно. Надолго?
– Точно еще не знаю.
Я отвечала, не поворачивая голову, стараясь, чтобы мой голос звучал монотонно-равнодушно, с легкой ноткой светскости. Я понятия не имела, как разговаривают светские дамы, но мне почему-то казалось, что именно так: равнодушно-скучающе. Как я сейчас.
Нам принесли еду. Мой сосед снизошел ко мне и передал лоток, обтянутый сверху фольгой. Все, как по команде, откинули столики и положили на них свои порции. Я попробовала что-то очень нежное: кажется, телячью котлетку с пюре и овощным салатом. Вино
