наполненные любовью глаза. – А если бы кучер отца не придержал лошадей? А если бы Владислав не оказался таким расторопным? Кстати, – нахмурилась я, – а сынишка Степана?
– Да он прибежал раньше вас, – улыбнулась она мне. – Уже всем успел рассказать.
– Вот ведь, пострел! – в порыве чувств, вновь прижалась я к матушке. Она была такой теплой, такой своей. – Пошлешь ко мне, заслужил он свою монетку, – выпустив ее из своих объятий, улыбнулась я. – И, как устроишь, приведи Владислава. Хочу с ним поговорить. И накажи всем, – я добавила голосу строгости, – чтобы молчали.
– Об этом не беспокойся, – тут же нахмурилась она. Всплеснула руками: – Да как же так можно, дитя у матери забирать?!
– Теперь уже не отберут, – уверенно произнесла я и, поцеловав ее в морщинистую щеку, направилась к лестнице. Прежде чем зайти к дочери, нужно было переодеться в домашнее.
Много времени это не заняло, и уже минут через пятнадцать я входила в детскую.
Шторы в комнате были прикрыты, создавая приятный полумрак. Тишина казалась уютной, мягкой.
– Спит? – шепотом спросила я у Катерины, кормилицы моей девочки. Стояла она у окна, придерживая рукой слегка сдвинутую ткань, и обернулась лишь, когда я задала вопрос, не сразу заметив мое появление.
– Да, госпожа графиня, – так же тихо отозвалась она, не сдвинувшись с места. Только прижала руки к груди, словно испугавшись чего-то.
Поняла я это не сразу – бесшабашное настроение не дало разглядеть тревогу в метнувшемся взгляде. И лишь наклонившись к умильно чмокающей во сне дочери, вдруг «увидела» с трудом сдерживаемое волнение.
– Катя? – резко выпрямившись, протянула я. Ее беспокойство мгновенно передалось и мне.
– Госпожа графиня, – она смотрела на меня широко открытыми глазами.
– Что-то с Аленой? – первая мысль была панической. Оглянулась на дочь. Нет, та просто спала, да и мама Лиза…
– Нет! – все так же шепотом ответила она, еще и качнула головой, вроде как успокаивая. – Я разбирала детски вещи…
– И что? – взяв ее за руку, отвела подальше от кроватки. – Ты разбирала детские вещи…
– Вы сами посмотрите! – решительно выдохнула она, указав пальцем на стопку, лежавшую на комоде.
В этом была права. Чем объяснять, проще посмотреть.
Всего несколько шагов, но ноги едва ли не подкашивались.
Или это просто нашел выход страх, который я сдерживала все утро?
– Что это? – невольно оглянулась я на Катерину, взяв в руки перевязанные крест-накрест аккуратно сложенные бумаги.
– Не знаю, – пожала она плечами. – Лежали в ящике между вещами. Я смотрела, что нужно будет взять с собой в Виноградово, а тут они.
– А тут они, – повторила я за Катериной, вновь посмотрев на бумаги. Сверху – чистый лист, снизу – тоже.
Я отодвинула край, тут же судорожно вздохнув. Почерк, которым была исписана бумага, уже видела не раз. Князь Изверев.
