девица. – Пусть только Смитти и Дан уйдут, у них будут проблемы. А мы с Саймоном и Томом останемся и дадим показания.
– Он был здоров как бык, – буркнул Саймон, обращаясь к моим книгам. – Батюшке б моему такое здоровье! Отрывался с душой и не кололся, зуб даю, вместе квасили. А потом вдруг стал бузить, ржать, в драку полез, нож раздобыл; приступ, значит, и под лопаткой кровь от укола. Базара нет, нужно стучать копам.
Девушка отодвинула меня и вынула из сведенных пальцев шприц с налоксоном. Ловко выдавив воздух, заправским жестом бывалой медсестры или наркоманки она потерла локтевой сгиб Курта и воткнула иглу, медленно введя необходимую дозу. Я помог ей повернуть лорда, стянуть с него пиджак и футболку; под лопаткой действительно виднелся след от укола, он распухал на глазах, и кровь пропитала замшу куртки; я вспомнил про новокаин, вскрыл упаковку шприцев, поранив иглой палец, и мы обкололи ранку со всех сторон, стремясь заморозить действие яда. Девушка проявила изрядное самообладание; занимаясь делом, успокоился я сам. Налоксон по составу сходен с морфином и препятствует взаимодействию организма с наркотиком; видимо, он все-таки подействовал, в тот момент, когда у Курта стали холодеть конечности; я заставил парней растирать ему руки и ноги, разгоняя кровь, девица же кинулась закрывать окно, и в этот миг Курт открыл глаза.
Взгляд его был отрешен и вряд ли осознан; зрачки сужены так, что терялись в радужке; он обвел комнату задумчивым взором, полным величавого спокойствия, и прислушался к собственным ощущениям. Губы дрогнули в довольной улыбке; нет, мне не привиделось, не заморочила голову нежданная игра светотени: он провел краткое обследование организма и остался удовлетворен результатом!
– Курт! – позвал я.
Он чуть повернул голову на звук и разлепил белеющие непослушные губы:
– Прямой в сердце. Сейчас.
Я понял его и схватил шприц с адреналином, но рука дрожала и отказывалась нанести решающий удар; тогда Мак-Феникс снова улыбнулся, ледяной рукой перехватил у меня шприц и ударил себя в грудь, почти лишенную растительности, под синеватый сосок, ударил и неуловимым движением ввел раствор в сердце. Его тотчас выгнуло, дернуло, он застонал, цепляя пальцами мою руку; этот стон вернул меня к жизни, потому что все еще жив был Курт; я потянулся к телефону и набрал номер Слайта, но это оказалось излишним: у распахнутой двери с воем сирен тормозили скорая помощь и машины полиции.
Упомянутые Смитти и Дан, до того завороженные происходящим, предусмотрительно сиганули в окно, ведущее на задний двор; остальные сбились кучкой в углу, стараясь не отсвечивать.
– Позвони Робу, – в краткий миг тишины отчетливо сказал Курт, а потом дом взорвался шагами, и криками, и приказами; Гаррисон и Слайт ворвались в гостиную одновременно, но инспектор тотчас отступил, видя состояние подследственного. Известный токсиколог, весьма занятный собеседник профессор Ли Гаррисон склонился над Куртом и осторожно выдернул все еще торчащий в сердце
