о том, что там на самом верху. Такому тупоголовому, как я, вообще все равно, пустой там стул или кто-то сидит на нем. Такому, как я, – пусть даже умру и воскресну – не дано понять этот сложный и запутанный мир.
– Уезжай за границу. В Мексику, Америку, Францию, Африку… На свете полно мест. Наемники везде требуются. И новая работа защитит тебя.
На лице Чу появилась слабая улыбка.
– Ты говоришь мне то же самое, что я говорил той худышке. Мне следует поблагодарить тебя за совет?
Чу поднял стакан и выпил. Налил до краев и снова выпил. После этого вылил в стакан остатки.
– Не выпьешь со мной? Одному пить тоскливо.
В его словах не было шутливости. Безучастный с виду, на самом деле Чу распространял ощущение одинокости и потерянности. Рэсэн взял свой стакан и выпил. Чу тут же откупорил голубого “Джонни Уокера” и наполнил стакан Рэсэна. Поднял свой, предлагая чокнуться. Звякнуло стекло.
– А мне “Джонни” больше нравится. По сравнению с “Джеком”, который то ли для настоящих мужиков из рекламы, то ли не для них, – с чувством проговорил Рэсэн.
Чу улыбнулся. Эта улыбка свидетельствовала, что высказывание пришлось ему по душе. Пока они не прикончили всю бутылку “Джонни Уокера”, Чу не произнес ни слова. Рэсэну тоже не о чем было говорить, поэтому пили они молча. Чу наполнял свой стакан чаще. Когда виски закончился, Чу встал и нетвердо побрел в туалет. Было слышно, как он мочится, как блюет, как сливает воду. Прошло двадцать минут, а он все не выходил. Только шумела вода из крана. Все это время Рэсэн не сводил взгляда с ножа Чу, лежащего на столе.
Чу не вышел из туалета и через тридцать минут, и тогда Рэсэн подошел к двери и постучал. Дверь была заперта, изнутри не доносилось ни звука. Пришлось отверткой вскрыть замок. Вода переливалась через край раковины и утекала в сток в полу. Чу спал, скорчившись на унитазе, – вылитый старый медведь. Рэсэн завернул кран, доволок Чу до кровати и уложил. Очутившись в постели, Чу разметал ноги и захрапел, словно впервые в жизни уснул с комфортом. Оглушительностью храп вполне соответствовал габаритам Чу. Заинтригованная Пюпитр высунулась из башенки, спустилась вниз, осторожно подобралась к кровати и, почти касаясь носом лица и волос спящего, обнюхала его. Следом и робкая Лампа тоже покинула укрытие и потихоньку начала знакомиться с гостем. Устроившись на диване, Рэсэн опустошил пару банок пива. И, глядя, как кошки, наконец оценившие интересную игрушку, дергают Чу за волосы, ступают по его животу, груди, незаметно для себя уснул.
Когда утром он открыл глаза, Чу не было. Его страхолюдный рюкзак тоже исчез. И только нож с плотно обмотанной носовым платком рукояткой лежал на столе – как подарок.
Спустя неделю труп Чу оказался в крематории Мохнатого.
Когда Енот и Рэсэн прибыли туда, шел дождь, как и в тот день, когда Чу заявился к Рэсэну. Мохнатый раскрыл зонт над Старым Енотом, вылезающим из машины.
– Ну
