десне.
Да, это женщина, какой ей велел быть Бог – с широкими боками и большой грудью. Судя по размеру талии, не очень узкой, она была беременна один раз или несколько. Если бы эта Мария захотела, он бы сделал ее беременной четыре раза, а то и больше.
– Письмо пришло от самого его святейшества, нашего папы, – заносчиво сказал он. – Разве я не заслужил хотя бы поцелуй?
– Дай мне письмо, хам, – холодно ответила Мария, вырывая конверт у него из руки.
– Отстань от нее, – вмешалась мать. – И будь доволен тем, что не заплатишь за вино.
Мужчина, покачиваясь, вышел на улицу, а потом в лавке стало слышно, как он хриплым голосом кричит на лошадь и как колеса кареты подпрыгивают на булыжниках. Клиенты в лавке снова принялись за игру. Встревоженная, Мария, стоя за прилавком, распечатала письмо под взглядом смотревшей на нее с любопытством матери.
– Оно от отца эконома! – воскликнула Мария. – Мне разрешают брать с собой Крочифису, чтобы она мне помогала. Может быть, со временем она тоже сможет поступить на службу.
Мать скривила рот, нахмурилась и пристально посмотрела ей в глаза. Мир жесток, и в нем за каждую оказанную тебе услугу надо платить, если только она не оплачена заранее. Мария заметила взгляд матери и ответила на ее немой вопрос:
– Не думай всегда плохое; может быть, они решили, что мне нужна помощница из-за того, что приехал этот доктор-австриец.
– А может быть, – закончила разговор мать, ополаскивая стаканы, – это Провидение решило подумать о нас, бедных. Но будь осторожна: когда одна рука ласкает, другая может быть спрятана за спиной. А что касается этого доктора Фрейда, ты говоришь о нем слишком часто; он богатый человек, иностранец и знает о мире больше, чем ты и я.
Мария покачала головой в ответ на озабоченность матери. Кроме слов о докторе Фрейде, все остальное может быть правдой, и она будет осторожна, как обычно, потому что ее дочь – самое дорогое, что у нее есть в мире. Но, господи, где, если не в Ватикане, можно найти самое лучшее место, чтобы эта горячая головка была в безопасности? Мария ушла в комнату за лавкой и там ополоснула руки в раковине, чтобы смыть с ладоней пятна вина и его запах. Отверстие в уборной, как обычно, было грязным: ни одному клиенту не удается справить нужду в центр дыры, и Марии уже давно надоело чистить ее за каждым.
Нет, Крочифиса будет жить иначе! Может быть, она станет служить у какого-нибудь синьора и бывать в приличных домах, а не выйдет замуж по необходимости, уже беременная, за первого встречного, как вышла она. Будь проклят ее муж, и будь проклята она сама за то, что поверила его обещаниям устроить ей честную трудовую жизнь. Может быть, дочь будет служить как раз в доме этого любезного доктора. Правда, он живет в Вене. Но, насколько ей известно, австрийский император – католик и человек богобоязненный, хотя и султан у мамелюков. Жертва, которой станет разлука, будет вознаграждена: дочь будет далеко от той проклятой среды, в которой живет она сама. Сейчас это были лишь мечты, и Мария
