Ты только не бойся, Темка. Сейчас она замолчит.
А и правда замолчала. Тявкнула в последний раз и затихла. Зато тут же послышался сиплый старушечий голос:
– Чего брешешь, Найда?! Кого там нелегкая принесла?
Нелегкая принесла их с Темкой. Принесла и бросила на пороге вот этого старого, неприветливого дома. Теперь уж только вперед, назад им дороги нет.
– Здравствуйте! – сказала Нина громко и рукой приветственно взмахнула. Просто так, на всякий случай. – Можно вас побеспокоить?
Получалось некрасиво и жалко. Типа сами мы не местные, помогите, чем можете.
– Нельзя! – буркнула невидимая старуха и решительно распахнула калитку. – Нельзя меня бес… – Она не договорила, уставилась на Нину с Темкой очень внимательным, не по-стариковски острым взглядом.
Сама она была рослой, даже высокой. Время оставило следы на ее испещренном глубокими морщинами лице, иссушило кожу, но пощадило осанку. Наверное, в молодости она была красива. Даже наверняка красива. Но характер… Что там говорил Семен Петрович про монстру?..
– Заходите! – велела вдруг старуха и пошире распахнула калитку. – Найда, свои! – сказала, проходя мимо некрупной, лохматой собачонки, и, не оборачиваясь, добавила: – Не чаяла я тебя тут увидеть.
Не чаяла. Нина и сама не чаяла, но так уж вышло, так уж жизнь распорядилась. Что уж теперь?
Не выпуская Темкину руку, она аккуратно прикрыла калитку, по узкой тропинке прошла вслед за хозяйкой к покосившемуся крыльцу. Собака Найда молча потрусила следом.
– Мешок свой тут кидай! – велела Шипичиха. По всему видать, это была именно она. – Руки мойте. – Она кивнула на железный рукомойник, прибитый прямо к стене дома. – И входите.
И снова она не стала их дожидаться, исчезла в полумраке сеней, загрохотала чем-то железным.
Руки мыли долго. Темке было интересно, как работает рукомойник. Не видел он в своей городской жизни такого дива. Пришлось показывать и объяснять, а потом почти силой тащить сына в сени. Рукомойник его впечатлил!
В сенях было прохладно. Двигаться пришлось почти на ощупь, после яркого солнца глаза не сразу привыкли к полумраку. Но стоило только переступить порог комнаты, как свет снова взял верх над темнотой. Здесь было чисто и уютно. Свежепобеленная печь белым пятном выделялась на фоне старых обоев в цветочек. Занавески на окне тоже были белые, с вышивкой. За ними мерно гудела оса, искала выход. На подоконнике стоял цветущий куст герани. Даже на расстоянии Ника почувствовала его острый металлический аромат. В ее доме никогда не было герани. В ее доме вообще не было живых цветов, но этот аромат оказался ей откуда-то знаком.
– Садитесь! Сейчас есть будем. – Шипичиха указала на стол, застеленный клеенчатой скатертью, придвинула к Темке высокий самодельный табурет. – Как звать? – спросила, отходя к печи.
– Нина.
– Не тебя. Малого как звать?
– Тема.
