постой. Или расспросить Якова, кто в деревне сдает жилье дачникам.
Расспросит. Вот завтра же утром этим и займется.
А Яков снова следил за ней в зеркальце заднего вида. Следил и, кажется, хмурился.
– Ну вот, почти приехали, – сказал наконец и остановил «уазик» у неожиданно большого и неожиданно красивого бревенчатого дома. У дома этого не было двора, зато имелась просторная терраса, нависающая над озером. Над темной озерной водой. – Вот она какая – Темная вода.
Мотор чихнул и заглох, а тишина показалась Нине оглушительной. Чтобы избавиться от морока, она мотнула головой и спросила:
– Темная вода – это что?
– Темная вода – это все. – Яков неопределенно развел в стороны загорелые руки. – Место. Озеро. Дом. Для местных все это – Темная вода. Так уж повелось.
– Давно? – Выходить из машины не хотелось. И Нина, как могла, старалась оттянуть этот момент.
– Что? – спросил Яков. Похоже, ему тоже не хотелось выходить. – Давно это место так называется? Да сколько я себя помню. Есть Светлая вода, ты видела, проезжали мы то озеро. Вот там на берегу всяко-разно: и здание бывшего НИИ, и нынешние дачи, и кемпинги. А это, стало быть, Темная вода.
Темная вода. И нет тут ни бывшего НИИ, ни дач, ни кемпингов, ничего, кроме вот этого старого дома и тишины. Особенной, глубокой какой-то тишины.
Это озеро тоже было большое. Может, не такое большое, как то, которое они проезжали, но все же. Противоположный берег терялся в вечерних лиловых сумерках. Красивое место. Пусть странное и тихое, но на самом деле красивое, ничем не хуже Светлой воды. Вот только нет здесь ничего и никого, ни единой живой души нет. Интересно почему? К красивым местам люди тянулись во все времена. И к воде тянулись. Хоть светлой, хоть темной. Да хотя бы рыбаки. Или здесь не водится рыба?
Нина так и спросила про рыбу. Просто чтобы нарушить затянувшееся неловкое молчание.
– Отчего же не водится? – Яков, казалось, удивился. – Очень даже водится. Наверное.
Вот это неуверенное «наверное» смутило ее больше всяких недомолвок. Не может быть, чтобы загоринские рыбаки до сих пор не освоили такое место. А если не освоили, то почему?
– Выходи! – сказала Шипичиха и с видимым усилием распахнула дверцу «уазика». – Пойдем дом смотреть.
Нина выбралась из машины, помогла спрыгнуть на землю Темке, вытащила рюкзак, который показался ей неподъемным. А Яков даже не шелохнулся, сидел, крепко сжав руль. На его загорелых, поросших сизой щетиной щеках перекатывались желваки.
Шипичиха, как и прежде, не стала их дожидаться. Она поднялась на террасу, замерла в раздумье перед тяжелой дубовой дверью. Или не в раздумье, а в нерешительности? Нина тоже замерла, вглядываясь в дом.
Старый. Определенно старый, кое-где обветшавший, но большой и добротный. Идеальный дом в идеальном месте. Вот только одинокий. Такой же одинокий,
