может, теперь всем гуртом на тебя не кинутся, – объяснил бородатому с булавой Кнур.
– А как место разметить? – вступил в разговор Сакси.
– Что его размечать? Кинули два плаща в снег, и готово? – предложил Торкель.
– И где ты здесь видел плащи? – съехидствовал Сакси.
«Руки у него длиннее моих, ноги короче. Пусть побегает, пока не устанет,» – рассудил Горм и предложил:
– Вон пустая левада. Пойдет?
– Пойдет!
– По старым правилам. Каждому. Полагается по три щита, – напомнил Ингимунд.
– Найдешь их там же, где плащи, гнусло? – полюбопытствовал Сакси.
– Я б не о щитах, я б о штанах радел, – напомнил Горму Кнур. – И шлем бы твой тебе не помешал. Где Барсук корчмарь? Или та дева, что пирог с капустой и яйцами пекла… Я бы сам тебе принес, да…
Кнур посмотрел на Эцура, потом на Кривого. То получил прозвище явно не потому, что был крив на один глаз. Оба глаза имелись в наличии, левый, впрочем, был почему-то желтый, а правый синий. Рожа у Кривого и вправду была вся перекошенная, брови сильно не вровень, нос почти упирался в подбородок, а по углам рта тоже вкривь-вкось торчали небольшие клыки, как у кабанчика, перепачканные в свежей куриной крови.
– Ладно, Кнур, сходи, Хан меня в обиду не даст. Кто твои свидетели, Эцур?
– А… Ингимунд и Торкель. Ингимунд обычай знает. А ты, Сакси, еще мне поизгаляйся.
– До победы. До смерти. Решайте. – Ингимунд и точно знал правила.
– До смерти! – Как получится, – хором сказали Эцур и Горм.
– Как получится, – напыщенно прогнусил Ингимунд.
Пока Кнур ходил за недостающими частями Гормовой справы, Ингимунд, окончательно надувшись от гордости, попытался заставить Горма и Эцура поклясться именем Улльра, что они будут сражаться честно. Это вызвало затруднение, поскольку Ингимунда понесло на богословский спор с самим собой, так как Улльр погиб вместе с Одином, и неизвестно, действительна ли клятва именем мертвого бога. Торкель посыпал снег в леваде пеплом, принесенным из очага корчмы. Кнур вернулся. Найдена и Барсук так и не объявились. Горм воссоединился с штанами, перепоясал кольчугу, и надел свой шлем с полузабралом. Свидетели и зрители воткнули факелы в снег и встали у ограждения левады, Кнур и Круто по обе стороны от Хана, чтобы сдержать его, если тоже полезет в драку.
Наконец, участники поединка перепрыгнули через расщепленные бревна ограждения.
– Так тебе нравятся мои олени, Эцур? – Горм переступил с ноги на ногу.
– Мне нравятся мои олени! – Эцур пару раз крутанул мечом. Руки у него и впрямь были не по росту длинные.
– Хочу тебя предупредить – они все мальчики! Хотя тебе, пожалуй, все равно, оленьих мальчиков или девочек пердолить…
– Ааааа! – Эцур бросился на Горма.
Горм рассчитывал, что Эцур станет рубить мечом наотмашь, но его первое нападение оказалось вполне сносным колющим выпадом, так что сын ярла едва отскочил. Выставив свой меч вперед, как жало змеи, чтобы отражать
