всей космической плоти.
Вечной жизни живых ищет Гильгамеш и не находит; воскресения мертвых ищет Таммуз и находит.
Человек умер – умерло человечество: таков смысл Гильгамешева мифа, а смысл мистерии Таммузовой: человек воскрес – воскресло человечество.
На все человечество прошлое до начала времен еще не пришедший Сын Человеческий откинул две исполинские тени: одна – Озирис, другая – Таммуз. Разве это не чудо? Но вот, чудо еще большее: по тому, как движется тень человека, мы узнаем, что` человек делает; по двум теням еще не пришедшего Сына уже знает человечество от начала времен, чтó Он сделает.
Тени телу своему подобны во всем, кроме одного, что` мы сейчас даже назвать не умеем, ибо кто знает сейчас имя того, о чем сказано: «Крепка любовь, как смерть»? Смерть побеждает, воскресает Таммуз-Озирис тогда, когда соединяется с Иштар-Изидою, Жених – с Невестою. Женихом назван и Сын Человеческий; но не сходит за Ним в ад, не воскрешает Его Невеста.
Почему же именно здесь, в поле, в тайне Двух, между тенями и Телом – прерыв?
Хорошо ли видит наш глаз? Ведь если тайна Одного, личность, связана с тайною Двух, полом, то в предельном утверждении личности, Воскресении, эта связь не может быть прервана.
Вглядимся же пристальнее: не следует ли и в этом, так же как во всем остальном, тень за Телом?
Посмотрим, как совершается в Таммузе тайна Двух.
Тайна Двух в Таммузе
«Ложесна Твоя престол сотвори и чрево Твое пространнее небес содела», – поется в церкви песнь Пречистой Деве Матери.
Ложесна, женский стыд, для христианских девственников есть бездна ада, престол диавола. И вот, этот престол разрушен, Бог сошел в ад. Так оно и есть, не может быть иначе, если Непорочное Зачатие – истина. Там, где наши грешные очи смежаются, открываются очи святых и видят: в ложеснах – Бог.
Бог в ложеснах – последняя точка пути бесконечно длинного, темного, тайного. Весь Египет, Вавилон, Ханаан, Хеттея, Эгея, Израиль – весь Отчий Завет идет по этому пути.
Когда привратник вводит богиню Иштар в седьмые врата ада, то снимает «с ложесен ее покров стыда», subat palti ša zumriša.
«Зачем, привратник, ты снял покров со стыда моего?»
«Войди, госпожа моя! Таков закон царства подземного».
Рождение-смерть есть закон пола; пол покрывается смертным страхом-стыдом, как ночь – днем, тот мир – этим. Вот почему снятие покровов – половое бесстыдство – есть смерть, а целомудрие – целость пола, целость личности – есть жизнь и, в последнем пределе, вечная жизнь – Воскресение.
На Вавилонскую башню, Zikkurrat, семиярусную, семивратную, восходит «божья невеста», enitu, жрица богини Иштар, и, когда, в седьмых вратах, снимается с ложесен ее покров стыда, несметные толпы молящихся падают ниц в благоговейном ужасе:
«Ложесна Твоя престол сотвори и чрево Твое пространнее небес содела!»
«Какая мерзость!» – вот наше первое чувство при этом совпадении
