поет как и я об одномИ задумано сном одним
И навеки запета <sic> в одном
Верх и дно, воз и низ
И витает лишь воздух над ним.
И казалось,
поднимет и бросит.
И, казалось, он спит…
Но он помнил, что в праздник любви
Испытал он ту самую горечь,
Что и творческий день
Что субботы и что тех семи
Нет чудесных, нет зовущихся ОТДЫХ
Чисел в небе ни на земле.
III.
И под каждым кустом и над каждым
Кубки чокались звезд за одно
Выпивалась вся темная осинь <sic>
И светилось вновь синее дно
Выпивалось за Темное Око
И доснилось виденье одно
Уже прояснившимся днем
Мне казалось: нет Бога, – есть Бог
И двойственность дана мной.
И под каждым окном и над каждым
Каждый вечер Ромео ль звездой ли
Серенаду своей Джульетте
Допевал подъезжая в гондоле
И Венецией арки, каналы
Зажигались на небе и меркли
Различим был Овен их и Лебедь
Замок дожей небесных и Марк их.
В этих сводах сова на огарок
Свечи заглядясь задремала
С ума было можно сойти
Над бездонным небесным каналом.
И коснувшись губами прохлады
Я не знаю, в каком окне
Садом, лестницею ли в лианах
Я с Джульеттой на свете вдвоем.
О Венеция. Так и надо
Саду, месяцу, галлюцинанту —
Так и надо и им и мне (чтобы
заслужить венец
на ристалищах звездных Олимпов)
Всю ночь твою в серенадах
Сменяясь лишь в соловье
Синеть в двух бездонных каналах,
Синеть в двух бездонных началах.
По-венециански в природе —
Вверху и внизу огни,
По-венециански мы оба
И там и тут – в любви…
Так пусть дискобол метает
Еще одно солнце в небо
Новой болью мерцающий город
Пью за Венецию – воздух.
Нестор Петровский
Pax Tibi Marce!
Прощай, Венеция гнилая!
В последний раз передо мной,
На сотню верст, благоухая,
Ты блещешь «сказочной» красой!
К тебе стремился я издавна;
Ты в дивном блеске снилась мне,
И в красоте самодержавной,
И в неприступной вышине…
И день настал… и рок безбожный,
Неутомимый реалист,
Умчал навек тот призрак ложный,
Как вихрь уносит желтый лист.
Там, где по лживому ученью,
Искусство, роскошь, вкус царят —
Повсюду мерзость запустенья
Встречает изумленный взгляд.
Где жил художник, к славе пылкой,
Велик, и сердцем, и умом —
Корпят бездарные «мазилки»
Над загрязненным полотном.
Там, где великие маэстро
Гармонией ласкали слух, —
Теперь
