рисунок, затем обрел четкие и даже резкие линии. Матросы подбежали к борту, обнаженные до пояса, с подвернутыми штанами, посмотрели и разбежались по мачтам в ожидании неизбежной команды сбавить ход.
– Остров хорош, – сказал Ордоньес задумчиво, – но что-то не видать жилья…
– Может быть, – предположил Юрген, – в глубине?
– И никто не ловит рыбу? – поинтересовался Ордоньес. – Не собирает водоросли, крабов, ценные раковины?
Он посмотрел на меня, я пожал плечами.
– Языческие боги бывают весьма зелыми. Может быть, вообще запрещают умываться!
Ордоньес хмыкнул.
– И что в этом зелого?.. Умываться должны женщины и хомячки. Как я понял по жаркому дыханию у меня за спиной, кому-то не терпится, да? Кто-то жаждет высадиться?
Яков и Мишель поспешно отступили, но Юрген покосился в мою сторону и прогудел довольно:
– Точно! У нас же теперь просто прогулка с катанием по водам его светлости… Почему не посмотреть, что там глыбже? Вдруг его светлость пожелает там замок выстроить?.. Или на мышей поохотиться?
Ордоньес сказал в задумчивости:
– Ну, разве что на мышей, раз от драконов уже тошнит… Хорошо, если его светлость изволит позволить восхотеть…
Они все смотрели в ожидании, я сказал весело:
– Почему нет? Мы как бы прогуливаемся на яхте после трудов праведных… в нашем истолковании? Готовьте лодку.
Ордоньес сказал Юргену:
– Спускай шлюпку на воду.
– Слушаюсь, – ответил Юрген браво и заорал: – Шлюпку на воду!
С палубы раздался ответный вопль:
– Шлюпку на воду!.. Шлюпку на воду!
Да запомнил я уже, мелькнуло у меня в голове, запомнил, можете не повторять. Здесь нет лодок, и вообще непонятно, что это такое, а только шлюпки… И по морю не плавают, а ходят, потому что сказать, будто моряки плавают, это назвать их говном…
Остров с прекрасным пляжем, песок блестит под солнцем, волны накатывают медленно, лениво, не потревожили бы и ребенка, копающегося в песочке, да только нет и следа человеческого присутствия, хотя с лодки вижу стайки крупных рыб, толстых и глупых, жирных настолько, что сразу на сковородку; на берег вышла группа крабов и направилась деловито за кокосами…
Юрген покрикивал, заставляя убыстрять темп, лодку разогнали и разом подняли весла, и она с разбега выскочила на берег и проскрипела днищем по песку.
Моряки выскочили и встащили ее, уже пустую, повыше. Двое остались охранять, а Юрген с горящими глазами, чуть не повизгивая, оглянулся на меня.
– Ваша светлость?
– Веди, – согласился я.
В лицо дул несильный свежий ветер, листья тревожно трепещут, но тяжелые ветки лишь небрежно покачиваются, царственные в полуденной лени.
Деревья стоят так плотно, что часто приходится протискиваться боком, однако все равно светло и даже солнечно. Юрген начал посвистывать,
