это где-то далеко отсюда, в деревушке, что приютилась у подножия гор. Как-то раз один из жителей, в поисках отбившейся от стада овцы, набрел на пещеру, в которой лучи заходящего солнца высветили на стене странные рисунки: какие-то человечки, по всей видимости, но конях, с копьями в руках, нападали на странное животное, по всему – дракона. Другие человечки гнались за иными животными, изображенными наполовину. Поскольку времени рассмотреть повнимательнее у него не было, он, заметив место, пришел сюда на следующий день, с факелом, и убедился в том, что ему не померещилось. Здесь же, кстати, обнаружилась потерянная накануне овца.
Приведя ее домой, селянин никому ничего не сказал, намереваясь обыскать пещеру как следует, но вечером проболтался соседу, взяв с него, однако, честное слово, что тот никому ничего не скажет.
Как и следовало ожидать, на следующее утро у его дома собралось все мужское население, способное, если что, намылить шею, и в категоричной форме потребовало отвести к месту находки. Поскольку главным спрашивателем оказался кузнец, у которого каждый кулак был размером с голову взрослого человека, нашедшему странные рисунки ничего не оставалось, как подчиниться.
Пещеру тщательно обыскали, но кроме трещины, змеившейся по одной из стен с пола до потолка, ничего обнаружено не было. Тогда, посовещавшись, было решено обратиться к обитавшему неподалеку колдуну, чтобы он разъяснил им суть найденного.
Кстати сказать, колдун этот слыл за невероятно удачливого добытчика спрятанных сокровищ. То есть, многочисленные попытки их добыть ни к чему не привели, но каждый раз не по его вине; а посему это нисколько не вредило его репутации.
Оказался он весьма сговорчивым, и за сто золотых вперед тут же согласился помочь жителям деревни обрести клад, на каковой, вне всякого сомнения, и указывали рисунки, как их ему описали. Правда, окончательный вывод он мог сделать только на месте.
Названная колдуном сумма на некоторое время лишила делегацию дара речи, но он так живо и образно описал им состав спрятанного клада, – как будто сам принимал непосредственное участие в его захоронении, – что, благодаря его красноречию, по окончании его словоизлияния сто золотых казались сущим пустяком по сравнению с тем, что скрывалось внутри горы.
Не осрамился колдун и в пещере. Животное, на которое нападали рыцари – а кто еще, интересно, мог быть на конях и с копьями в руках? – вне всякого сомнения было драконом, который своими проделками вконец вывел жителей королевства из себя. Он крал у них все ценности, которые плохо лежали; впрочем, лежавшие хорошо он крал тоже. Какую-нибудь несчастную серебряную ложку на чужом столе дракон считал личным для себя оскорблением. Все похищенное он скрывал в гроте внутри скалы. Дошло до того, что он по ночам пробирался в дома через дымоходы и все тащил, тащил, тащил, пока… Пока терпение, наконец, не лопнуло. Была снаряжена экспедиция из десяти, – нет, двадцати рыцарей, колдун пересчитал нарисованных участников нападения с учетом спешенных, – которая напала на
