хочу вам помочь.
Магнус ничего не сказал, и он продолжил:
– А что случилось после скандала? Вы не сразу оставили ее?
– Мы пытались помириться, но ничего не получилось. Неудачный брак. Банальный случай.
– Держите это при себе, Магнус. Вы и так позволили себе быть униженным женщиной. Не то, чтобы я вам не сочувствовал, заметьте. Я сам проходил через такую грязь. Но с одной разницей – я не пытался забыться в вине. Я не прятался от себя самого, не ненавидел себя и весь мир вокруг.
– Нет?
Магнус попытался утопить свою ярость в очередном бокале виски. Ты, ханжеская моральная проститутка, подумал он.
– А с вами что произошло, Джон? Ваш брак тоже был не совсем удачен?
– Да.
– Что случилось?
– Случилось? – Кейн быстро перевел дыхание. – Это было в тысяча девятьсот сорок втором году. Я был в Северной Африке и не мог уехать оттуда более пяти месяцев. Однажды мне сказали, что в Англию в трехчасовой срок собирается отправляться самолет. У меня был десятидневный отпуск, который я и решил использовать. Когда мы прибыли, думаю, куда-то в Хемпшир, я мог позвонить домой, но не стал. Я знал, что жена была в Лондоне, но у меня все еще был собственный ключ – я хранил его как талисман от бомбежек. Я хотел сделать ей сюрприз. Действительно, хотел.
Он больше не смотрел на Магнуса, глаза его были опущены вниз, он был обращен внутрь себя; наконец он продолжил низким и странным голосом.
– Она уже встала, надела халат, когда я вошел в спальню. Но мужчина был еще в кровати, натянув простыни до подбородка, будто в сцене французского фарса. Что оказалось весьма уместным, поскольку этот паразит оказался французом.
Если бы не выражение лица Кейна, Магнус рассмеялся бы.
– Я подумал, что он французский офицер связи из окружения де Голля. В тот момент я чувствовал себя удивительно спокойным. Я достал мой служебный револьвер и сел в кресло, глядя им в лица. Жена долго и много говорила, пыталась вымолить прощение и взывала к благоразумию. Она наговорила кучу вздора о том, что война якобы создает особые моральные условия и тому подобное. Француз молчал. Я тоже. Я оставался там почти два часа, размышляя, кого из них прикончить. В конце концов, я встал, убрал оружие и ушел, не сказав ни слова. Я долго бродил по затемненным улицам, потом сознательно напился до чертиков в клубе военно-воздушных сил. Я проснулся с наихудшим, но последним в моей жизни похмельем, а также со странным ощущением внутренней чистоты и покоя. Я очистился от гнева и мог начать жизнь сызнова.
Магнус поморщился и протянул руку к бокалу. Кейн продолжил:
– Вы, Магнус, еще только должны обрести покой. Вы все еще горюете и нуждаетесь в помощи. Я здесь, чтобы оказать вам эту помощь. Но прежде, чем я смогу что-либо сделать, я должен быть уверен в вашей порядочности и честности. Превыше всего честность – во всем, во все времена.
И еще раз любопытство пересилило у Магнуса его гнев на этого нелепого, тщеславного человека. Он осознал, что это был вызов, и глубоко вздохнул.
– Отлично,
