очнулась.
– Давай-ка я тебе еще раз напомню, – произнес Филип, спуская ее трусики до колен. Он встал над ней, раздвинув ей ноги своими ботинками, а она корчилась и извивалась под ним так, словно хотела выползти из собственной кожи. – Вы отобрали у меня мою дочь, и поэтому мы все вместе пойдем к чертям.
Филип расстегнул пояс и спустил штаны. Затем медленно встал на колени. Но вдруг что-то отвлекло его внимание. Он обернулся и взглянул туда, где находилась Пенни. Там был кто-то еще.
Филип вышел из сарая и увидел мужчину лет тридцати в свитере и джинсах. В руках тот держал лопату.
– Ник!
Предупреждающий окрик Филипа остался незамеченным. Ник исчез среди деревьев.
Вытащив из-за пояса пистолет, Филип пошел за ним. Футов с пятидесяти он снова увидел Ника Парсонса. Тот стоял рядом с Пенни, привязанной к дереву.
– НИК!
Ник повернулся на крик и увидел Филипа.
– Это зашло слишком далеко, Филли, зашло слишком далеко.
– Опусти лопату, – сказал Филип.
– Ты не можешь так поступать со своей дочерью. Ты не понимаешь, что делаешь.
– Положи лопату на землю.
– Ты не позволяешь ее душе отправиться на небеса, Филли.
– Замолчи!
– Филли, послушай меня! Ты должен дать ей умереть… Она – божье дитя. Пожалуйста… я прошу тебя как христианин… пожалуйста, позволь ей уйти.
Филип направил пистолет товарищу прямо в лицо.
– Если она умрет, ты умрешь следующим.
Несколько секунд Ник смотрел ему в глаза. Затем бросил лопату под ноги, опустил голову и побрел к дому.
Пенни-монстр не сводила акульего взгляда с лица мужчины, которого когда-то называла отцом.
Раны Брайана понемногу заживали. Через шесть дней после избиения он уже смог встать с постели и, хромая, обойти вокруг дома. При каждом шаге бедра пронзала боль, но он шел на поправку. Синяки сходили, опухоли спадали, а аппетит понемногу возвращался.
– Я страшно скучаю по ней, – сказал Брайан брату однажды ночью, когда они сидели на кухне. – Я бы отдал свою жизнь, только бы вернуть ее.
Филип опустил глаза.
– Я знаю, братишка. Это не твоя вина… то, что произошло там. Я не должен был так с тобой поступать.
Глаза Брайана увлажнились.
– Вероятно, я сделал бы то же самое.
– Давай не будем возвращаться к этому?
– Конечно, – Брайан вытер глаза и взглянул на Филипа. – Итак, что там с этими уродами в сарае? Что ты с ними делаешь?
– О чем ты?
– Ник уже на грани из-за всего этого. Понимаешь, то, что мы слышим… по ночам… В общем, Ник думает, что ты… вырываешь им ногти.
Губы Филипа изогнулись в холодной улыбке.
– Именно этим я и занимаюсь.
– Филип,
