следы ауры Дюбрайна, серебристо-сине-лиловые искры. Кто бы сомневался, что ночь Длинноухий провел в покоях ее великолепного высочества. И судя по тому, что Ристана здесь – ее очарование на него не подействовало, и уговаривать августейшего брата сменить невесту он не собирается. Чего и следовало ожидать.
Не вставая с ковра, Роне протянул руку к принцессе и медленно улыбнулся:
– Мое прекрасное высочество, иди сюда.
– Ты пьян.
– Тобой.
– Вставайте, ваша темность. – Ристана шагнула к нему и похлопала веером по ладони. – И сделайте, наконец, хоть что-нибудь! Ублюдок уже в Риль Суардисе, еще немного – и нам придется отдать ему проклятую девчонку!
Роне подавил нервный смешок: наедине с ним, вне предназначенного публике образа хрупкого и нежного цветка, ее королевское высочество чем-то напоминала Паука. Наверное, полным равнодушием ко всему, кроме Валанты и себя. Но ее это не портило, напротив, холодная рассудочность будила азарт, требовала сорвать еще одну маску и разбудить глубоко спрятанный огонь. Тот, который не удалось разбудить Длинноухому – ни этой ночью, ни предыдущими, сколько бы их там ни было.
– Что именно, моя Тайна?
– Что хочешь. Сожги ее, утопи, отдай зургам, выбирай сам! – Голос Ристаны был ровен, как и подобает истинной аристократке, только пальцы сжимали веер чуть сильнее, а на безупречно матовых скулах расцвели ядовитые маки. Голову она привычно склонила набок, подчеркивая собственную хрупкость. – Но если кронпринц получит мою сестру – ты лишишься не только должности… «…а я – не только Валанты, но и жизни». – Этого она не сказала вслух, но подумала достаточно громко.
– Подумаешь, должность. – Роне тактично не услышал ее мыслей. – Сплошные хлопоты и никакого удовольствия. Уеду в Гнездо, займусь научной работой.
– Роне… – Отбросив веер, Ристана опустилась на колени рядом с ним, провела ладонью по его щеке, улыбнулась нежно и зовуще: вот теперь она стала похожа на ту Ристану, в которую были влюблены все шеры королевства старше десяти лет от роду. – Не рассказывай мне сказки.
«Ты никуда от меня не денешься, мой темный шер, – звучало в этой нежности. – Ты смертельно боишься Паука. Ты убьешь десять принцесс, лишь бы не возвращаться к нему. А между тобой и Пауком стою только я. И ты знаешь, что я это знаю. И знаешь, что ты – моя единственная страсть… после Валанты, которая – моя жизнь и мое сердце».
– Все будет хорошо, – шепнул Роне, поймал тонкую, сильную руку и поцеловал запястье. – Ты веришь мне, Тайна?
– Нет, – проворковала она с беззащитной улыбкой и тут же отобрала руку, поднялась и отступила. – Вставай, Роне. Аудиенция через полчаса!
«А Шуалейда все еще жива, несмотря на все мои старания и обещанное тобой чудо», – опять не добавила она вслух, но Роне это и не требовалось. Удобно быть не только шером разума, но и мастером, который делает амулеты ментальной защиты для королевской семьи. Не от себя ж их защищать, в самом-то деле.
– Целых
