Женя села к столу, и Алиса сразу залезла к ней на колени, положила голову на её плечо. Женя обняла её, прижала к себе.
– Ну, как ты тут без меня?
– Мы лучину резали.
– Щепали, – поправила её Женя.
– Щепали, – послушно повторила Алиса, – а потом я играла. Мам, а я на кровати прыгала. Ты очень сердишься?
– Нет, – честно ответила Женя. – Не очень. Ты ела?
– Да. Мам, а почему он ушёл? Я не приставала к нему, совсем-совсем не приставала, правда. Почему он ушёл?
– Не знаю, Алиса. Наверное, у него есть дела.
– А он вернётся?
– А ты хочешь, чтобы он вернулся?
– Да, – уверенно ответила Алиса. – Ты тоже этого хочешь.
Женя покачивалась, покачивая Алису. Неумолчно шумел за окном дождь, в комнате темнело.
– Хочу, – беззвучно, одними губами сказала Женя.
Лишь бы ничего с ним не случилось. Ну, зачем, зачем он ушёл? Куда ему идти? И эта самооборона… если они схватят его, она ведь даже знать ничего не будет. Где его искать, у кого спрашивать… Тогда она с ним прощалась навсегда, знала, что не увидит больше, а сейчас… сейчас она не готова к этому. Она не хочет его терять, не хочет, не хочет…
Вздохнула Алиса, и Женя сразу вспомнила о делах, ждущих своего часа. Что бы ни было, как бы ни было, надо жить. Женя перевела дыхание и стала прежней: деятельной и сильной. Какой её знали все.
– Давай делать вечер, дочка.
– Давай, – сразу согласилась Алиса.
Женя приготовила ужин, они поели, потом обычная вечерняя круговерть. Но вот всё уже сделано, и Женя села за шитьё. Алиса пристроилась напротив неё с Линдой в руках слушать сказку. Женя говорила по-русски, ведь вчера русский вечер был английским. В общем-то, она знала немного сказок, и Алиса их давно выучила с её голоса назубок, но слушать была готова до бесконечности. Женя рассказывала и прислушивалась, не застучат ли шаги по лестнице. Она не закрыла ни нижнюю, ни верхнюю двери и калитку отперла, когда спускалась за дровами… Но ничего, кроме шума дождя.
У Алисы уже слипались глаза, и Женя уже готовилась укладывать её спать, когда открылась дверь. И не наружная, а в комнату. Женя резко обернулась и обессилено опустила на колени шитьё.
В дверях, привалившись левым плечом к косяку, стоял Эркин. Стоял и молча смотрел на неё. И молчание становилось ощутимо тяжёлым, заполняло комнату. Разбуженная этой тишиной, Алиса подняла голову и, узнав его, улыбнулась.
– Ну вот, – в её голосе звенело торжество, – я же говорила, он вернётся.
Она говорила по-русски, и Эркин, не понимая слов, улыбнулся её улыбке. И это вывело Женю из оцепенения.
– Господи, – она скомкала и бросила на стол шитьё. – Наконец-то. Ты же мокрый весь. Сумасшедший, честное слово, Эркин, ты сумасшедший, в такую погоду, после болезни…
Она уже сорвалась было с места, но он шагнул к столу.
– Вот.
