в одном человеке. После такого моей душеньке нужно отмыться и взбодриться, сэр.
– Ага, душа! – воскликнул Витинари. – Не думал, что она у тебя есть. Век живи – век учись, – он сомкнул пальцы домиком. – Господин фон Липвиг, работа господина Кекса привлекла внимание всего мира. Конечно, наивно было бы полагать, что остальные страны, крупные города и столицы не обратят внимания на железную дорогу. Это оружие, господин фон Липвиг, коммерческое оружие. Ты можешь не знать этого, потому что живешь в другом мире. Юный господин Кекс приехал в Анк-Морпорк, потому что этот старый грязный город при всех своих недостатках – та самая ось, на которой вращается мир. Здесь творится история. Здесь благодаря просвещенному и заботливому правительству – иными словами, мне – каждый взрослый, ребенок, гном, тролль, вервольф, вампир, даже зомби и, да, гоблин может назвать себя свободным. Свободным от любого господина, кроме закона, который един для всех, какой бы расы ты ни был и какое бы ни занимал положение в обществе. «Цивис Анк-Морпоркианус сум» – «я анк-морпоркский гражданин»!
Послышался глухой удар – это лорд Витинари стукнул кулаком по столу.
– Анк-Морпорк, господин фон Липвиг, не превзойти! Я знаю, что в эти дни ты кладешь все силы на то, чтобы первый полноценный поезд для настоящих коммерческих перевозок обзавелся своей железной дорогой, по которой он сможет передвигаться, и когда это произойдет, это будет чудо света. Но все течет, все меняется, и наша задача – удержать наш город на гребне волны. Не сомневаюсь, что вы, господин фон Липвиг, вместе с сэром Гарри и господином Кексом уже строите планы на будущее. Со своей стороны могу высказать предположение, что ежедневные железнодорожные рейсы до Щеботана и обратно непременно подтвердят полезность железной дороги. В то время как удобная дорога до Убервальда остается в высшей степени желательна, боюсь, мне придется подождать. Меня буквально изводят правительства всех стран, уговаривая провести дорогу именно к ним, но Щеботан – наш сосед и важный торговый партнер, и… – он понизил голос, – …мы сможем получать свежие морепродукты до того, как они приползут в Анк-Морпорк своим ходом. Что ты на это скажешь? Окончательные детали переговоров по Столатской линии предоставь Стукпостуку, – продолжал Витинари. – У него есть мое разрешение пользоваться услугами темных клерков… Таланты господина Смита могут нам пригодиться в разрешении любых вопросов… с неподатливыми землевладельцами.
Мокриц заметил, что глаза Стукпостука загорелись незнакомым блеском, хотя сам секретарь ничего не сказал.
– Можешь идти, господин фон Липвиг, и прими напоследок мой совет: если ты еще раз явишься сюда верхом, пеняй на себя. В следующий раз ты рискуешь оказаться брошенным на растерзание котикам. – Его светлость зловеще усмехнулся и добавил: – Седрик всегда готов (…огонек) 28.
«Огонек? – думал Мокриц, уводя лошадь из кабинета. – О боги, да это заразно».
Наверна Чудакулли, аркканцлера
Бесчеловечная пытка котиками на самом деле была придумана самим Мокрицем, и Витинари проникся его идеей. В дворцовых подземельях стояла большая «железная дева», которой редко пользовались. По нынешним временам пытка котиками была актуальным наказанием, которое заставляло злоумышленника дважды задуматься, прежде чем совершить то, за что ему грозило подземелье с котиками. Уход за механизмом и за животными осуществлял Седрик, человек недалекий, но его устраивало ежемесячное жалованье, и он был заядлым любителем котиков, которыми были запружены улицы Анк-Морпорка. Котиков в большом количестве помещали в «железную деву», туда же отправляли и злоумышленника, которому еле хватало места, чтобы сесть. Внизу был проделан маленький люк, куда можно было просунуть блюдце с молоком. Как только котик начинал нервничать и издавать характерные звуки, Седрик отпирал «железную деву» и лупил пытаемого дубинкой, причем сила ударов была прямо пропорциональна состоянию расстроенного котика. Находились глупцы, которым это казалось смешным, но пытка была действенной, и после нескольких порций дубинки наблюдатели могли только дивиться на атмосферу счастья, царящую в «деве», откуда доносилось такое громкое мурлыканье, что оно отражалось эхом от стен темницы.
