мир уже сплошь раздолбан, неухожен и заброшен. Единственная проблема, которую мне пока не удается решить, – это как попасть из мира умирающего в мир новый. Вот где загвоздка. Но даже Аббата встревожило появление парового двигателя вне времени паровых двигателей.
Чудакулли потыкал в трубку ершиком и проговорил:
– Да-а, действительно, незадача. Уж, наверное, паровой двигатель не может появиться до того, как наступит время паровых двигателей. Если ты увидишь свинью, то скажешь себе: это свинья, значит, сейчас время свиней. Ты же не станешь оспаривать ее право быть свиньей?
– Разумеется, нет, – ответил Лю-Цзе. – К тому же от свинины меня невыносимо пучит. Мы знаем, что вселенная – это бесконечная история, которая, к счастью, непрерывно пишет сама себя. Но вот мои братья в Ой-Донге непоколебимо верят в то, что вселенную можно понять до последней запятой.
Чудакулли рассмеялся:
– О боги! А знаешь, мой блестящий коллега Думминг Тупс, кажется, подпал под аналогичное заблуждение. Похоже, даже умнейшие люди иногда забывают об одной из очень важных богинь… я имею в виду Пиппину, дамочку с яблоком раздора. Она-то знает, что вселенная, нуждаясь в законах и стабильности, требует и капельку хаоса, чего-то неожиданного, удивительного. В противном случае вселенная была бы механизмом, бесподобным механизмом, многие века не сбивающимся с хода, но в ней все было бы одинаково. Следовательно, можно предположить, что и на этот раз потеря равновесия будет дозволена, и милосердная богиня постановит, что эта машина еще может свершить удивительные вещи, если дать ей шанс.
– Я был бы не против дать ей шанс, – отозвался Лю-Цзе. – С интуицией я на короткой ноге. Я знаю, что монахи давно и бережно направляют этот мир, как пастухи – стадо, но боюсь, они не понимают, что овцам иногда приходят в головы дельные идеи. Неизвестность всегда неизвестна, но проблема в том, что люди, которые полагаются на систему, начинают верить, что все вокруг, так или иначе, является системой, и тогда в конце концов они становятся бюрократами. Так что, друг мой, восславим Пиппину и периодические раздоры. Думаю, остальные члены круга сойдутся с нами во мнении. Будем судить по результату. Ведь все просто, как забор: вот паровой двигатель. Следовательно, сейчас время парового двигателя.
– Ура! – сказал Чудакулли. – За это надо выпить.
– О, благодарю. Я бы капнул бренди в чай, чтобы не замерзнуть, если ты не возражаешь, – сказал Лю-Цзе.
Мокриц сидел за столом, обдумывая, как бы лучше обсудить вопрос о Щеботане с сэром Гарри. Он без особого интереса отметил присутствие некоего… весомого… джентльмена напротив.
– Господин фон Липвиг? – обратился к нему джентльмен. – У меня для тебя есть предложение.
Мокриц засмеялся:
– В эти дни всякий, у кого есть для меня предложение, имеет в своем распоряжении пять минут, и одна из них уже прошла. В чем дело?
– Я не просто так, человек с улицы, – заметил мужчина, вытягиваясь в полный рост, который на самом деле оказался
