форме авторов немного, и далеко не все заслуживают подробного описания. Возможно, сказывается изменение парадигмы исторического мышления и необходимость осмысления прежде всего современного процесса, проведение исторических аналогий пока только что начинается. Другая причина связана с трудоемкостью формы, требующей серьезной подготовки, привлечения документальных материалов.
Выявление полноценных произведений, которые можно отнести к историческому жанру, оказывается непростой задачей. Собственно исторический роман рассматривается ниже на примере авторов, избравших эту форму доминантной в своем творчестве. Как отметил А. Немзер, 90-е годы – время отдельных писателей. Поэтому логично изучать творчество отдельных художников.
Анализ целесообразно начать с прозы А. Солженицына.
Без его опыта и, возможно, заложенной им традиции изучение исторической формы будет неполным. Важно, что масштабная эпопея А. Солженицына «Красное колесо» (1937, 1969-1990) стала выходить в начале XXI в. в составе нового собрания сочинений[11]. Замысел возник у писателя еще в конце 30-х годов, а писал он эпопею с 1963 г.[12].
Намеченный А. Солженицыным подход к недавним событиям как к историческим показал, что явления ХХ в. оказались настолько значительными и сложными, привели к таким переменам в общественном сознании, что для последующих поколений они становились историей спустя всего несколько десятилетий. Одним из первых А. Солженицын задумался, считать ли произведения, написанные о войнах и революциях, историческими романами? Или их следует воспринимать как тексты, посвященные истории с вставленными в них фигурами значимых исторических лиц? Ведь речь идет о позиции писателя, умении его отстраниться от текущей повседневности и обозначить вневременную дистанцию, позволяющую осмыслить прошлое как бы со стороны.
Проблема оказывается достаточно сложной. Скажем, в произведениях А. Солженицына в рамках одного эпопейного повествования рассмотрены события и отдаленного, и недавнего прошлого. В романе «В круге первом» (1955-1978) писатель стремился воссоздать правдивый образ «вождя народов», освобожденный от мифологизации: «Он был просто маленький желтоглазый старик с рыжеватыми (их изображали смоляными), уже редеющими (изображали густыми) волосами». Очевидна авторская оценка, причем нарочито резкая.
Заметим, что характеристика исторического персонажа у А. Солженицына традиционно внешняя и внутренняя. Кроме портретной характеристики, он передает ход мыслей персонажа, его психологический настрой, используя как литературный прием внутренние монологи. Хотя образ и подается как явно отрицательный, очевиден диалектический подход. Писатель показывает, что такие личности многоплановы, им свойственны разные качества, что находит отражение в их оригинальных взглядах. В данном случае речь идет о патриотичности и фанатической вере Сталина.
Историческая
Пятнадцатилетию окончания работы А. Солженицына над эпопеей была посвящена специальная конференция, ее материалы опубликованы в сборнике «Красное колесо» А.И. Солженицына: Художественный мир. Поэтика. Культурный контекст / Отв. ред. А.В. Урманов. Благовещенск, 2005. В премиальный лист Большой книги 2008 г. вошло объемное исследование Л. Сараскиной, «Александр Солженицын», отмеченное второй премией.
Проза А.Солженицына постоянно становится объектом исследователей, в обзорной главе можно указать только на ее особенности общего свойства, в границах рассматриваемой проблемы организации исторической формы. Более подробный анализ дается в монографиях, диссертационных исследованиях А.В. Урманова, Н.М. Щедриной. Специально «Красному колесу» посвящена монография А.С. Немзера (Красное колесо. Опыт прочтения, 2009).
