style="font-size:15px;"> – Будем смотреть, Эмма Леонидовна! – жуликовато подмигивает Анька и отправляется в торговый зал.
…Так, или как-то иначе обстояли разговоры в кабинете директрисы – судить трудно, но минут через десять из двери грузового терминала и в самом деле вышла Анька. И сразу же нацелилась в мою сторону, можно даже сказать, уничтожающим взглядом. Прямо, испепелила бы, да запал, видать, не тот.
Перед обедом появился Лёха. Как всегда – голливудская улыбка, хотя, по его словам, дела (особенно, финансовые) у него не блещут. Получил он перед отпуском более тридцати тысяч, и всего за пару недель большую их часть прогужбанил с друзьями и любовницами. А тут ещё и к земляку в больницу надо ездить. Кстати, с парнем дела неважные. Пулю из глаза вынули, но видеть он им больше уже – точно, не будет. В конце разговора Лёха купил себе кое-каких продуктов, и попросил у меня ключи от общаги.
– А твои где? – спрашиваю.
Он разводит руками. Говорит, что свои дал Джафару ещё вчера вечером. Тот пришёл уже в первом часу, и поэтому стал у него выпрашивать ключи, поскольку сегодня вообще может вернуться чуть ли не после двух ночи, и поэтому никого из нас не хочет будить. Из-за этого Лёха теперь и сам оказался без ключей. Ну, я хоть и нехотя, но дал ему связку. Он твёрдо пообещал (только что не поклялся соседским поросёнком), что вечером железно будет дома, и сразу же куда-то свалил.
После обеда народу было не слишком много, поэтому выдалась возможность даже присесть на витрину с мороженым. Часу в третьем, вижу, идут в мою сторону двое мужиков. Блатнющие-преблатнющие, крутые-прекрутые, как яйца после трёхчасовой варки. Один с виду, так, ничего – крепкий ломовичок. Лет ему около сорока. Он в куртке и тельняшке. Другой, вроде, помоложе. Он выше меня на полголовы, но какой-то вяловатый. Подошли, стали интересоваться «за жизнь».
Ну, я сразу понял, что ребята решили меня «взять на характер» и этим учинить проверку «на вшивость». Видимо, их интересовало – не дрогну ли я в коленках и не начну ли перед ними лебезить? Но мне все эти «крутяцкие» манеры – до фонаря. Даю понять, что видывал «перцев» и покруче. Смотрю, лишние понты у них постепенно пошли на убыль, заговорили мужики уже по нормальному, без манерничанья и выпендроза.
Этот, что постарше, начал интересоваться, на каком флоте я служил. Ну, решил парней не разочаровывать. Сказал, что на Северном (там у меня друг служил, так что, темой владею). Но, всё равно, лишнего «звонить» не стал в этом направлении. Оно, ведь, как говорят? Слово – серебро, а молчание-то – золото. Что сказал, то и сказал. Докладываться и лезть в детали я не обязан (а вдруг, я служил там, про что трепаться вообще не положено?) Ну, молодой кивает в сторону своего приятеля, мол, Колян служил на Черноморском. Очень приятно! Всегда рад видеть тех, кто не «косил» от армии и флота.
– …А я, – продолжает рассусоливать этот молодой, – только что «откинулся». Отбывал в Мордовии «трояк» по двести тринадцатой. Надо отметить возвращение…
Припоминаю,
