– я вылью! – говорила женщина негромко.
– Нет, нет, ты оставь… Завтра я полицию позову, – и спрошу, чем ты меня травишь…
Евсей стоял у двери, прикладывая к щели в ней то глаз, то ухо, почти до слёз удивлялся терпению Раисы, в груди его неудержимо разрасталась жалость к ней, острое желание смерти старику.
Скрипела кровать, и дрожал тонкий звон ложки о стекло стакана.
– Размешивай, размешивай, стерва! – бормотал хозяин.
…– Перенеси меня на диван! – приказал он однажды:
Раиса взяла его на руки, понесла, легко, точно ребёнка. Его жёлтая голова лежала на розовом плече её, тёмные, сухие ноги вяло болтались, путаясь в белых юбках.
– Господи… – заныл старик, раскидываясь по широкому дивану. – Господи, почто предал раба твоего в руки злодеев? Разве грехи мои горше их грехов, владыко?
Он задохнулся, захрипел и свистящим голосом продолжал:
– Прочь ты! Отравила одного, я спас тебя от каторги, а теперь ты меня, – а-а! Врёшь…
Раиса медленно отодвинулась в сторону, Евсей видел маленькое, сухое тело хозяина, его живот вздувался и опадал, ноги дёргались, на сером лице судорожно кривились губы, он открывал и закрывал их, жадно хватая воздух, и облизывал тонким языком, обнажая чёрную яму рта. Лоб и щёки, влажные от пота, блестели, маленькие глаза теперь казались большими, глубокими и неотрывно следили за Раисой.
– Никого нет!.. Нет близкого на земле… Нет верного друга, – за что? О господи!
Голос старика взвизгнул и переломился.
– Ты, распутная… Побожись перед иконой, что не отравляешь меня…
Раиса обернулась в угол и перекрестилась.
– Не верю я, – не верю! – бормотал он, хватая и царапая руками грудь, бельё, спинку дивана.
– Выпейте, лучше будет! – вдруг почти крикнула Раиса.
– Лучше?.. – повторил старик. – Родная, ты у меня одна, ты! Я тебе всё отдам!.. Родная, Рая…
Он протягивал к ней костлявую руку и манил её к себе, шевеля чёрненькими пальцами.
– Ах, надоел ты мне, проклятый! – сдавленным голосом выговорила Раиса. Выхватив из-под его головы подушку, бросила её в лицо старика, навалилась на неё грудью и забормотала:
– Иди к чёрту! Иди… иди…
Евсей слышал хрип, глухие удары, понимал, что Раиса душит, тискает старика, а хозяин бьёт ногами по дивану, – он не ощущал ни жалости, ни страха, но хотел, чтобы всё сделалось поскорее, и для этого закрыл ладонями глаза и уши.
Боль удара в бок дверью из комнаты хозяина заставила его вскочить на ноги – перед ним стояла Раиса, поправляя распустившиеся по плечам волосы.
– Ну, – видел? – сурово спросила она.
– Видел! – сказал Евсей, кивнув головой, и подвинулся ближе к Раисе.
– Вот, – доноси полиции…
Она повернулась и ушла в комнату, оставив дверь открытой, а Евсей встал в двери, стараясь не смотреть на
