на свое место. Всегда подозревала, что это всего лишь подлый финт, призванный сбить собеседника с толку, чем он постоянно и пользовался. – Я не имел в виду внешние проблемы.
– А какие же? Хотите поговорить о более глубоких?
– Хотелось бы.
– Насколько глубоких? На уровне гланд или…
Он снова вздохнул, и снова это выглядело так, будто он снисходителен к моему детскому лепету. Но что ему на самом деле от меня надо? Мне пора было бежать, чтобы сунуть голову под струю холодной воды и остудить свой пыл. Да ладно, я была уже настолько взвинчена, что одной струей не обойдешься – мне требовался холодный душ, ну или…
– Лера, вы постоянно в печали, вы грустите, не улыбаясь даже из вежливости.
Я опешила.
– Вы серьезно?
Он это заметил? Хотя, что с того? Сейчас он признается мне, что его огорчает, что я единственная не выбросила белый флаг и не призналась ему в страстной любви?
– Ну так еще коалы, – пробормотала я, отводя взгляд. Все, я больше не вынесу этой пытки.
– Какие коалы? – он наклонился ко мне.
– Да они же на грани вымирания. Бедные гринписовцы сбились с ног в попытке помочь исчезновению их вида, а люди даже не представляют…
Если смотреть на него было больно, то слушать его смех – подобно смерти. Сердце готово было разорваться от сладости и отчаяния, переполнивших его. Эл слегка запрокинул голову, чуть сморщил нос и обнажил зубы, а звук, который последовал, мог свести с ума своей напевностью. У него невероятно сексуальный тембр голоса, и смех можно было смело относить к оружию обольщения.
– Вы неподражаемы, – проговорил он, весело поглядывая на меня.
Конечно, я этакий забавный зверек, находящийся здесь лишь для того, чтобы развлекать его время от времени. Кто же я еще!
– Стараюсь изо всех сил, – снова буркнула я. В конце концов, это мое личное дело, хмурюсь я, или источаю мед и сахар, как остальные мои коллеги. Главное, что я исправно выполняю свои трудовые обязанности и шеф мной доволен. Недаром он повысил мне оклад в прошлом месяце. Мне есть чем гордиться.
– Лера, я полагал, что повышение зарплаты сделает вас, как бы это сказать, – он даже повел рукой, потирая большим и указательным пальцем в попытке подобрать верное слово, но теперь я его перебила.
– Глубокоуважаемый Игорь Дмитриевич всегда видит мою благодарность. Ему я обязана этой милостью, о чем не забываю никогда, – произнесла я с апломбом, но сдулась уже после следующей фразы этого красавца.
– Полагаю, глубокоуважаемый Игорь Дмитриевич забыл вам сообщить, что обязаны вы должны быть мне, – и улыбнулся, ожидая моей реакции. Если он не знал, что я хочу его, то прекрасно видел, что раздражает меня. Это нисколько не огорчало его, зато забавляло, и сейчас он был не прочь посмотреть на мою реакцию.
Мне следовало сосчитать до десяти, прежде чем открыть рот, но у
