так далее все в том же духе. А скандал, как гроза, гремит по нарастающей. Дети в ужасе забились, кто куда и притихли.
– Ты – плохая мать, – следует удар, – ты и жена никудышная. Какой от тебя толк, холоднокровное бревно? Шлюха, блядь, да тебя убить мало…..
Дети уже рыдают.
И катарсис.
– Я не желаю больше жить с тобой! Пошла прочь из моего дома. Нет, лучше, я сам уйду, мне здесь все противно, а больше всех ты.
– Наорался? – это уже ее вопрос и ее очередь бить. – Я знаю, ты с моей подругой…. А до этого еще и с другими…
– Да я чувствовал заранее, что тебе на меня наплевать, и на детей наплевать и на дом.
От несправедливости у нее темнеет в глазах, но она молчит, задохнувшись, ждет продолжения, чтобы испить эту чашу до дна. Всплывают вдруг такие пустяковые обиды, но возведенные в ранг первопричин, они выглядят в глазах ссорящихся теми колоссами на глиняных ногах, что падая, погребают под собой останки семейного очага.
– Вот в прошлом году я сказался больным, чтобы не отвечать по телефону, а ты меня все равно позвала. Ты меня предала!
– А ты вовремя в жизни домой не пришел, а когда я заболела, ты и тогда не пропустил свой тренажерный зал.
– А у тебя дети вечно ходят грязные. Себе ты тряпки покупаешь регулярно, а на них и копейки потратить жаба душит.
– А ты такой занятой, что даже забыл, как мать зовут, я дарю ей на день рождения подарки.
– А твоя мать – чертова алкоголичка и чтоб я ее здесь больше не видел.
Затем на свет божий вытаскивается старье.
– Да ты меня достала своей ревностью, следишь, вынюхиваешь. Ты мне не веришь! (Вот чудеса!) Чтобы я в компании ни сказал, ты никогда не слушаешь. Ты меня не уважаешь!
И нет конца упрекам и разоблачениям. Хлопают двери и щелкают со злорадством замки.
Но все иссякает, к счастью или нет, и ссоры тоже. Обоим страшно вот так навсегда расстаться в одночасье. Следует бурное примирение и бурный же секс. И оба бьются в постели не на жизнь, а на смерть, но это все равно конец. А после пустота.
Утро, как после бури, но только не свежо, а мертво. Дети у бабушки, и дом погружен в полуболезненное забытье. Словно бы какая дымка висит повсюду.
Она – в кровати. Все вчерашнее кажется сном. Хорошее и плохое – все смазалось и странным образом переплелось в ее голове.
Вдруг телефонный звонок: «Это я. Я думаю, нам надо развестись. После того, что ты сказала…. Я буду давать деньги на детей, и квартира пусть останется у тебя – не могу же я детей выгнать на улицу, – но это все».
Она зарывается глубоко в подушки и рыдает до вечера. А вечером он приходит забрать кое-какие вещи. Он так и говорит: кое-какие. И конечно не может удержаться от комментария:
– Своей выходкой ты разрушила нашу семью.
– Никакой семьи и не было. – И это ее приговор.
Бежать за ним, умолять простить,
