худая, у нее высохшая, как будто мумифицированная рука, огромная копна густых волос, цвет которых я не могу разобрать в темноте, они то ли рыжие, то ли совсем седые, у нее изможденное лицо, молодой голос и походка модели на подиуме, на ней сербряное платье и открытые туфли на высокой платформе. Он в темной рубашке и темных брюках, на голове у него кепка, надвинутая на глаза, так, что я не вижу его лица, его кожа даже белее, чем моя, хотя это сложно. Он фотографирует ее, когда она играет со своими волосами, он снимает ее на видео, когда за несколько минут до наступления Нового года она танцует с хозяйкой на площадке у входа. В пять минут первого они собираются и стремительно уходят, я не вижу, куда, они как будто растворяются в кенийской ночи.
Первого января, за два часа до заката мы идем по пляжу в дальнее кафе. Обычно безлюдный – за исключением бич-боев, редких бегунов и семейств с детьми – пляж полон людьми. Как будто весь Малинди пришел к океану в первый день Нового года. Прилив, ветер и волны, вода поднялась, и есть места, где посуху не пройти. Женщины поднимают подолы ярких платьев, мусульманки подбирают никабы, под ними они в черных лосинах, не уверен, что уместно на них смотреть и тем более о них упоминать. Мы идем в плотной толпе праздничных кенийцев, разглядываем наряды, невероятные цвета, галлюциногенные узоры: платья, платки, футболки, рубашки, слинги, в которых матери несут младенцев. Огромное количество детей, они играют на песке и в море – и их головы похожи на черный перец, рассыпанный по смятой скатерти – они рассматривают нас, мы рассматриваем их, ветер, волны, предзакатный свет.
В кафе выпиваю первый кофе в этом году, с видом на пальмы, белый песок и рыжий кайт в отдалении. Сбоку, чуть правее, играют в футбол: белый мяч иногда подлетает так высоко, что оказывается на одном уровне с луной, она сегодня почти полная и сама очень похожа на мяч.
МАЛИНДИ: ПРИКЛЮЧЕНИЯ ТЮБЕТЕЙКИ
У прибрежного города Малинди есть три части. Я бы назвал их тремя лицами, но лицо из них только одно, две других части – это, скорее, сердце и желудок.
Лицом Малинди повернут к морю и туристам. Это две дороги, Сильверсэндс и Казуарино. Я живу на Сильверсэндс. Здесь все просто: едешь прямо и попадаешь в центр. Там рестораны, бары, почта, банки и казино. Гуляют белые люди, стоят масаи в клетчатых повязках и сандалиях из покрышек, ходят огромные мужики с толстыми пачками денег – менялы – сидит в белом итальянском кафе кенийская принцесса, на ней прозрачное персиковое платье, тугой цветастый платок вокруг головы, на коленях у нее стоит сумочка Louis Vuitton, а вокруг бегает мальчик с черной кожей и европеоидными чертами лица.
Манго в этой части города стоит 60 шиллингов. Здесь безопасно – если не подходить близко к трем как из клана Сопрано дядькам в том же кафе, и много охраны. Под навесом из грязных картонок сидит дед, он вырезает из деревянных
