случай готовы хорошие документы. Есть и убежище, где можно переждать самое трудное время – первые несколько недель.
Ну а его хозяева? Сейчас, когда в уезде, да и не только здесь, готовится волна выступлений против Советской власти, немцы не простят ему отхода от борьбы… А ЧК начнет охоту за своим бывшим сотрудником. Таким образом, он окажется между молотом и наковальней.
Внезапно Лелека вспомнил, что должен идти в буфет, где его ждет Гроха.
Письмо было вложено в конверт и брошено на пол – на прежнее место, бумаги собраны со стола, заперты в сейф, роль которого выполнял железный ящик с висячим замком.
Минуту спустя Лелека уже входил в буфет. Заботливый Гроха расставил на столе миски с борщом и очистил несколько луковиц.
Обед прошел в молчании. Лелеке было не до разговоров.
– Что с тобой? – спросил Гроха. – Болит голова?
Лелека поспешно кивнул. Ему требовалось побыть одному, собраться с мыслями, многое обдумать. Поэтому «разболевшаяся голова» была хорошей причиной, чтобы отказаться от вечерней встречи с Грохой.
Они уже выходили из буфета, когда Гроха вдруг вспомнил о письме, забытом в кабинете приятеля.
– Письмо? – переспросил Лелека. – Какое письмо? Говоришь, упало за стол? Не видел. Но все равно, вот ключ, отопри комнату, забери его. Ключ пусть будет у тебя – я выйду на улицу, проветрюсь. Может, голове полегчает. Да и папирос надо купить. Вернусь – зайду за ключом.
Седьмая глава
Поезд, который вез Сашу, был смешанный – за паровозом тащилось несколько обшарпанных пульманов, далее следовал хвост из разнокалиберного товарняка.
Она оказалась в пассажирском вагоне, даже завладела там узкой, как гладильная доска, боковой койкой. Это было неслыханной удачей, так как садилась Саша не на вокзале, а на первой от города станции, куда Кузьмич доставил ее в автомобиле.
Посадка была совершена без чьей-либо помощи: никто не должен был знать о Сашиной командировке, даже местные железнодорожные чекисты…
И вот ей здорово посчастливилось. Не успел поезд подойти к платформе, как из него стали вываливаться группы галдящих людей. Это выдворяли спекулянтов, которые невесть какими путями проникли в вагоны без документов и посадочных ордеров.
Спекулянты вопили, рвались назад. Стрелки железнодорожной охраны отпихивали их от вагонов и кричали машинисту, чтобы тот поскорее уводил состав. Суматоха, словом, была изрядная. Саша воспользовалась ею, проникла в первый от паровоза пульман.
Нет, ей положительно везло в этот день! Только она вошла в вагон, как увидела пассажира, перетаскивавшего мешки и котомки с боковой койки на другую, более широкую – эту последнюю, вероятно, занимал один из высаженных спекулянтов. Пассажир взглянул на Сашу и пришлепнул ладонью по освободившейся койке:
– Владей, баба!
Саша швырнула
