что их подтолкнули к такому решению, лишив государственной поддержки в случаях, если ребенку, зачатому не в пробирке, нужна была хоть какая-то помощь! Скажем, помощь логопеда… Не выговаривал ребенок какие-то звуки, ему нужен был логопед. Об этом, естественно, становилось известно МДСЗ, они подавали соответствующее заявление, и семья облагалась штрафом, это в лучшем случае. Было у ребенка плохое зрение – все лечение за свой счет и опять же штраф, или прочие санкции, например, не брали в детский сад, или даже школу, потому что родители в свое время не воспользовались ЭКО и не устранили недостатки ребенка… И что мы получили в итоге?
– Что? – нехотя спросил Мирослав, хотя сам прекрасно понял, к чему клонил всю эту речь главный инженер Космодрома.
– Природа взяла своё! – ответил Артур. – Она придумала, как даже в таких условиях устроить естественный отбор между этими шаблонными идеальными созданиями. И гены стали мутировать. Необъяснимо и непоправимо. Это и была та самая химера, с которой сражался Беллерофонт, именем которого они назвали программу по спасению человечества. Никто до сих пор не может дать ответ, почему так произошло, и главное, как это остановить. И теперь все что нам осталось, это скрещивать более-менее здоровые гены, не спрашивая на то согласия их носителей, чтобы окончательно не вымереть. А знаешь почему?
– Почему? – тихо спросил Стоянович и как-то встревоженно посмотрел на Артура.
– Потому что они хотят держать все под контролем! Управлять миром легко, когда ты сам производишь жителей этого мира, понимаешь, о чем я? Никто не знает параметров, по которым они выбирают материал и производят зачатие. Хотя они говорят всем, что всего лишь берут самые здоровые гены, но вдруг предимплантационная диагностика ставит перед собой совсем другие цели? Что если им просто удобно управлять кучкой калек, которые не могут сами лечиться и размножаться, одним словом, ничего не могут без своих кукловодов? А что если и сама идея такого размножения – один большой обман? Люди уже сто лет не пытались делать новых людей естественным образом!
За столом воцарилась гробовая тишина. Лейтенант Стоянович сидел с широко раскрытыми глазами, изумленно уставившись на Артура. Алинины братья встревоженно смотрели на Мирослава. Спустя несколько мгновений лейтенант совладал с собой и посмотрел на Алину, ее напряженный и испуганный взгляд смягчил его. Мирослав первым нарушил молчание:
– Артур, это довольно серьезное заявление, вы не должны говорить об этом с первым встречным.
По лицам племянников и племянниц было видно, что они очень боялись реакции Мирослава на слова их дяди, и что его ответ их успокоил. Артур, похоже, ни минуты не беспокоившийся о последствиях своих смелых высказываний, все с той же натянутой добродушной улыбкой сказал:
– Я не боюсь говорить об этом с ТОБОЙ. Во-первых, Алина не привела бы в наш дом человека, которому бы она полностью не доверяла. А во-вторых, я вижу, что ты умный человек,
