style="font-size:15px;"> Ладно, сегодня едем обратно.
Прощальный банкет.
Рядом сидит, задумавшись, Лариса Владимировна, жена одного там деятеля, который и сидит далее рядом с ней. Я, цепляя вилкой селедку из болотистого маринада, светски спрашиваю соседку:
– Что-то невеселы, Лариса Владимировна?
Я и спросил-то, ибо всегда чувствую некую неловкость, беря нечто с общего стола, и стараюсь как бы ввести момент непринужденности, незаметности этого действия… И вот она отвечает:
– Вы знаете, вы правы, Алеша. Веселиться мне не о чем. Вот сестра умерла.
Я опустил свою селедку в тарелку и стал смотреть на соседку: смена стиля всего общения.
Нынешняя аудитория:
– Психолог вы, Алексей Иваныч! Давайте действие!
– Вы на своих действиях-то и упустили ее, психологию. Может, дело вот в этом, а не в том, что… Ну ладно.
– Что же с ней было? – спрашиваю.
– Да она разбилась на самолете.
– Ну это не умерла, а погибла.
– Это все равно.
– Да, конечно.
– Далеко летала?
Как вы понимаете, в таких случаях сами слова и вопросы уже не имеют значения.
– Да летала-то пустяки. Из Москвы сюда в Литву. Вот… не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
– Это так.
И В ЭТОТ САМЫЙ миг вошел их администратор, встал у квадрата столов и начал:
– Минуточку внимания! Дорогие гости! Сейчас очень трудно с железной дорогой… Прошу не волноваться. Вы, как мы и обещали, уедете сегодня. То есть мы были бы рады, чтобы вы остались у нас на всю жизнь, – начал он поправляться в ответ на неизбежное «оживление в зале».
– Да уж, Литва была бы счастлива, чтоб мы там остались на всю жизнь, – ввернул кто-то из аудитории Алексея Иваныча.
На него снова зашикали… Рассказ Алексея Иваныча затягивался, но молодежь проявляла вежливость к старшему.
Нынешняя молодежь терпеливее той…
– Но что делать, – продолжал администратор. – Только вы не поедете, а полетите. Билеты на самолет уже есть.
«Знак судьбы? Ясное предупреждение, – вдруг четко прошло в голове. – Две недели до сорока лет».
…Можно, конечно, было что-то предпринять. Уж один-то билет на поезд нашли бы.
Но я как-то спокойно решил «не суетиться».
Взлетаем.
Помню, что самолеты бьются в основном на взлете и при посадке. Вон и сейчас каждый день… то самое.
Оторвались… внизу пошли ярко-зеленые литовские луга, темно-зеленые рощи.
Выровнялись.
Летим.
Полтора часа до Внукова.
Вот, снова «зажглось табло»: «Пристегните ремни» и прочее.
Начинаем снижаться.
Входим в облака…
Самолет, как обычно эдакими рывочками, идет вниз, заходит на круг… Крыло вверх: видишь его, как обычно… Много я налетал.
Каждый рывочек
