внимательное отношение к дочери и внучке – он у них теперь оставался единственным родным человеком.
Вот его-то она и поставила в списке первым. Вадим Михайлович принял этот список, состоящий из трех человек, из трех мужчин – для каждого был назначен свой день и час.
– А еще, Вадик, позвони моей дочери в Америку, скажи, что мне очень нужно увидеть ее и внучку. Может быть, успеет? И пригласи срочно нотариуса, тебя я очень прошу присутствовать, прости, ради Бога, что я отнимаю твое драгоценное время, но вот видишь, ты, как бы, становишься моим душеприказчиком, я без твоей помощи не обойдусь. А потом, по списку, позвони им всем, чтобы они могли спланировать свое время заранее. Пожалуйста, сделай это; и еще – никаких других посещений в эти дни не должно быть. Я не выдержу, а видеть меня жалкой и беспомощной никто не должен. Даже мои лучшие друзья.
Сделаны все процедуры, Елену Васильевну умыли, причесали, чуть-чуть подрумянили щеки и подкрасили губы. Она протянула тонкую, прозрачную руку для пожатия, открыто и дружелюбно улыбнулась вошедшему в сопровождении Вадима Михайловича нотариусу и, не тратя время на излишние любезности, приступила к делу.
– Я, Зимина Елена Васильевна, находясь в здравом уме и твердой памяти, доктор это подтверждает, завещаю: мою квартиру (адрес), машину (марка) – передать в фонд онкологической клиники под руководством профессора Перфильева В.М. Это не такие уж огромные деньги, но вполне достойные – квартира в центре и дорогая иномарка помогут приобрести какую-то аппаратуру или препараты, Вадим Михайлович сумеет их правильно использовать. Дачу, перешедшую мне от моих родителей, я хочу передать моей внучке, а до ее совершеннолетия – в управление дочери. Они обеспеченные люди, если им не захочется возиться с этой «развалюхой» – так они говорят о нашем фамильном гнезде, то и дача перейдет в фонд клиники. Будет жалко, потому что в доме жили мои прабабушка и прадедушка, родились бабушка и мама, и там же родилась я. Конечно, дом ремонтировался и осовременивался, я тоже содержала его в достойном состоянии. А уж природа чего стоит!
– На излучине Москвы-реки, среди березовых рощ так легко дышится! И земля теперь там дорогущая, и соседи – знаменитые. Чтобы дом не пошел с молотка – до совершеннолетия внучки имение продавать нельзя. Вдруг русская кровь победит, проснется русская душа? Зафиксируйте пожалуйста, это мое требование в завещании.
Вадим Михайлович иногда вскидывал на Елену удивленный взгляд, но не проронил ни слова, знал – она все обдумала и решение ее непоколебимо.
Завещание было составлено и подписано, нотариус простился и вышел.
– Вадик, очень больно. Пусть меня уколят.
К двенадцати часам пришел «бывший». Елена смотрела на него с удивлением и сожалением: он был в измятом, крепко поношенном костюме, в несвежей рубашке, а галстук – зачем он его надел? – старый, замызганный, бесформенный, она
