меня своим сиянием, эти глаза. Все слова, которыми можно выразить восхищение Рией, сказаны, сказаны давно. А новых человечество еще не придумало. Я молод, здоров, пришло время жениться, и Рия мне в этом счастье не отказывает. Мы самая счастливая пара на свете. Мне все-таки удается пробиться к ней.
– Ты – умопомрачительная женщина, – шепчу я ей на ушко, – просто чудо.
– Я знаю.
– Ты как солнце – на тебя невозможно смотреть.
– Правда?
– Да. Я боюсь прикоснуться, превратиться в пепел.
– Вот видишь!
Мы танцуем.
Ее платье в танце – как белая грива. Мы впервые танцуем на виду… Вообще впервые. На собственной свадьбе, на глазах у всех, кто любуется нашим счастьем. Вообще, все, что с нами происходит, происходит впервые. Мы, действительно, нежная пара, донельзя нежная и не стыдимся показать это гостям. Жених и невеста, жених и невеста… Сказочные слова. Я не только жених, я еще и царь. Потому-то так весело искрится вино и курится фимиам. И народ мой весел – я хороший царь. Много музыки, смеха, слез… Слез умиления. Я, правда, искренне огорчен, что не явился наш юный друг, который без ума от Рии. Его любовь к ней чиста и безмерна, но я не в силах ему помочь: Рия – моя. Моя невеста и теперь жена. Царица. Это признает каждый, кто может видеть. Даже немые обретают речь, глядя на нее. Мы танцуем, все еще длится ночь, мы танцуем… Сколько прошло времени с начала этого пира, я не знаю. Когда Рия рядом, время останавливается. К утру, конечно, мы выбиваемся из сил, и с первыми лучами солнца я уношу ее в наши покои. На руках. Царицу. Под восторженные крики гостей. Даже первосвященник, хлопая в ладоши, завидует мне. Я вижу, как зависть сочится из его мудрых прищуренных черных глаз тихим светом воспоминаний. А кто не завидует? Таких не сыщешь, призвав на помощь даже солнце, которое вот уже пятый день подряд, засыпая, провожает нас в ночь любви. Пятый? Или шестой? Наш дворец гремит гостями, кубками, смехом… Даже пес устал веселиться.
Итак, свадьба! Она остается за дверями, которые слуги плотно прикрывают, как только мы с Рией (она у меня на руках), проскальзываем в наши покои. Одна дверь, другая, третья… Я только подмигиваю слугам, улыбаясь, и они подмигивают мне в ответ, прыская игривым смешком. И, пока дверь еще не прикрыта, провожают нас завистливыми, я знаю, добродушными взглядами. Я чувствую это кожей спины, а Рия, вручив мне славную легкую тяжесть своего тела, обвив причудливой лозой своих ласковых рук мою шею, тянется к моим губам с поцелуем. Я целую ее, целую, целую и, целуя, укладываю на наше брачное ложе, целуя и целуя. И теперь только мы на всем свете, только мы, двое, одни, царь с царицей, супруги, любовники…
– Ах, мое ожерелье…
– Я подарю тебе новое…
Больше ничего не слышится. Слышно только, как неторопливо распускаются лилии… Уединясь в глубине покоев, в тайне за закрытыми дверями, сбежав от собственного народа и позолоты всеобщего торжества, мы любим друг друга, ликуя и паря над миром, любовники божьей милостью… Потом я ладонью смахиваю все жемчужины на
