многолюдным). Вторая дорога была лишена асфальта и вела в парк: сколько бы старательно я ни напрягал зрение, ни одного человека там не заметил. Выбор, получается, был ясен и прост. Однако я не из теории знал, насколько опасной бывает видимая простота.
Парень стоял от меня на расстоянии двух-трех коротких шагов, и, стоило нашим взглядам встретиться, я понял: что-то не так.
Его смотрящие в тоненький прищур глаза были прозрачны и холодны, губы выдавливали едкую, злую улыбку.
– Что? – прошипел он. – Наличие альтернативы покоя никак не дает? Может, мне тогда предоставишь?
– Изволь, – дал согласие я.
– Эта! – он кивнул в сторону той, что вела в парк, а его губы словно окончательно наполнились ядом. – Забавно, ведь верно?
– Ты это о чем?
– Я это о том, что основа шевелящегося в тонкой поэтической душе страха – незнание: радоваться тебе или нет. Дорога пустынна. Ты со спокойной совестью можешь меня убить, после подогнать свой новенький «Форд Фокус» (выгодный кредит, отличающийся минимальными требованиями к заемщику, так?), запихнуть тело в багажник, перевести на ближайшую свалку и там закопать. И это, заметь, безо всяких свидетелей! Сытые гогочущие рожи, поднимающие сейчас очередной бокал за Лукрецию, навряд ли окажутся завтра в том состоянии, чтобы вспомнить о моем вчерашнем присутствии (и это несмотря на все мои нелепые разговоры про крыс). Но ведь если и вспомнят, то определенно будут молчать. Круговая порука сделает свое дело… Отличная ночь! Не так ли?
Он вдруг посмотрел с какой-то странной улыбкой:
– Но ты также хорошо помнишь о том, что и я смогу сделать нечто подобное. Зачем бы тогда приглашал? Значит – шансы равны?
Мне надоело, и я не сдержался:
– Шансы равны при наличии как минимум двух индивидов. Ничего не могу сказать тебе за второго, но я никого убивать не хочу. Смысла не вижу.
– А что, в убийстве всегда должен присутствовать смысл? И… разве нельзя так. От удовольствия? Или от ненависти, например, которая измучила душу? Или же от отчаяния? Или же… – он неожиданно замолчал и подошел вплотную ко мне: – Ладно. Считай, что в надежде дать знак наговорилось много пустого. Не возражаешь, если малость по-старомодному я возьму тебя под руку?
Я ничего не сказал, он взял меня под руку, и мы отправились в сторону парка.
Мы шли как-то странно – больше молчали. Вместившая только нас аллея была пройдена практически наполовину, когда спутник мягко от меня отстранился и задал конкретный вопрос.
– У тебя есть пистолет, почему сегодня оружие оставлено дома?
При мысли, что мою квартиру обыскивали, меня охватил ужас и трепет.
– Мою квартиру обыскивали?
Он рассмеялся:
– Видишь, насколько проста техника разоблачения. Я лишь спросил, ты сам…
Недоговорив, он расстегнул куртку и сунул руку за пазуху.
Мне показалось, под курткой я рассмотрел кобуру.
В
