а затем подбрасывала созданное у себя над головой, что-то при этом бормоча и смеясь.
– Меня, вообще-то, Ирой зовут, – сообщил смех и крик, когда я в очередной раз остановился.
Но было поздно: Гардинная Девочка – удовлетворяло, прямо скажем, вполне.
– А вас?
– А меня Герман, – зачем-то соврал я.
– Очень приятно, Герман! – объявила Гардинная Девочка и вытащила из-за спины избура-красный лист клена. – Скажите, вы любите искусство икебаны?
– Нет, мы по картишкам больше специализируемся, – жестко отрезал я, и это, похоже, дало определенный эффект: оставшуюся часть прогулки она по крайней мере упорно держалась возле, перестала говорить странности, предпочтя (к тому же немногословно) рассуждать о земном.
Так мы прошли парк, немного прогулялись по набережной, вышли на Л-ный проспект, пересекли две, три, а то и четыре улицы и притормозили у пятиэтажного красного кирпичного дома.
– Ну вот… – неопределенно сказала она, показывая рукой, снова облеченной в элегантную перчатку, на довольно гадюшного вида подъезд.
– Да… – почти подтвердил я.
После мига растерянности в глазах у нее вспыхнули маленькие подозрительные огоньки:
– …Может, на чашечку кофейку? – (нога ее, правая, при этом выставилась на несколько сантиметров в сторону и вперед).
– Да геморройно как-то, – до острого жжения завертелось вдруг на моем языке, но правила приличия словооформили мысль по-иному: – Некогда. Дела…
– Карты? – протянула Гардинная Девочка сочувственно-понимающе.
– Да, – непреоборимого желания отрицать не было. – Пошел третий день, и сегодня многое должно разрешиться.
– Но ведь это не последняя наша встреча? После всего, так таинственно случившегося с нами, мне будет вас катастрофически не хватать!
Я исторг из себя «позвоню», и она торопливо продиктовала свой номер, который был честно перенесен на найденную в кармане обертку от «Сникерса».
Затем она рассмеялась. Так обычно смеются, когда хотят услышать уточняющий вопрос.
Я его задал.
– Смешно… – грустно сказала она. – Порою кажется, что я вся исчезаю. Остаются только глаза. Я ими все вижу, но меня как бы и нет…
– Я позвоню, – повторил я решительней.
И, уложив непрерываемость тишины в стройную систему своего собственного мира, поспешил развернуться, с тем, чтобы удрать.
– Герман! – раздалось уже в спину.
Гардинная Девочка по-прежнему стояла возле подъезда и, чуть наклонясь, суетливо рылась в своей сумочке.
– Какая я растеряша! Кажется, посеяла телефон… Герман, вы не позвоните прямо сейчас?
Я достал сотовый Олега и набрал номер. Вивальди зазвучал из внутреннего кармана ее плаща.
– Нет, я все-таки дура! – было отрезюмировано напоследок.
7
А время летело… Три часа дня, и,
