увидев подобное, ещё пуще рассмеялись.
– Вы только посмотрите – настоящий моджахед! А гордости-то у неё – как у последних из могикан! Где твой Аллах, почему Он тебе не помог? Конечно, когда Он тебя бросил, ты можешь только умереть красиво!
Как ни странно, услышав подобное, я испытала только сильнейший гнев. Да как они – позор всего живого, проклятые язычники, поклоняющиеся Сатане, неблагодарные твари посмели посмеяться над своим Создателем???
Мне хотелось напоследок устрашить их, дать понять, что «есть и Божий суд, наперсники разврата! Есть грозный суд: он ждёт; он не доступен звону злата, и мысли и дела он знает наперёд». Тогда был издан поэтический перевод Корана Шумовского, и я знала одну из устрашающих сур.
Я не клянусь ни Воскресеньем, ни укоряющей душой!
Ужели мнится человеку, что слишком он для Нас большой,
Что никогда Мы на кладбищах не соберём его костей?
Да Мы способны даже пальцы собрать кладбищенских гостей!
Но человек отвергнуть хочет всё, что узрел перед собой.
«Когда же будет Воскресенье?» – он вопрошает в день любой.
Когда покровом непроглядным закроет взоры пелена
И в небесах сойдутся солнце и мраком полная луна,
«Куда бежать?» – в тот день промолвит объятый страхом человек.
Спасенья нет! Он не отыщет себе убежища вовек.
Ему в тот день за верным кровом явиться к Богу своему.
Что отложил он, что задумал – тогда объявят всё ему.
Но человек и сам увидит в тот день себя со стороны,
Хотя б ему пришлось представить своё признание вины.
Ты языком не двигай с мыслью, как бы отделаться скорей!
Мы соберём и прочитаем твои грехи – ведь Мы хитрей.
Когда читать Мы это будем, за Нашим чтением следи,
На Нас лежит и разъясненье того, что читано, гляди.
Но нет, вы любите спешащей короткой жизни тленный час,
Вы к вечной жизни равнодушны, она – ничтожный звук для вас.
Но в ней глядят, сияя, лица на Бога мёртвых и живых,
И лица горестные мыслят, что в царство муки ввергнут их.
Но нет, как только на вершину взберётся мук ужасный пыл
И скажут, кто от заклинаний слепую душу исцелил,
И грешник вымолвит: «Разлука, конец страданья моего»,
И голень с голенью сойдётся – пригонят к Господу его.
Ведь он не верил, не молился, а, отвратясь, винил во лжи,
Потом к родне ушёл он важно. «Какой гордец!» – о нем скажи.
Тебе, о грешный, горе, горе! И горе вновь со всех сторон!
Ужели мнится человеку, что без надзора бродит он?
Он каплей семени живого
