город, который мне довелось видеть», – писал Твиди.
На следующий день друзья отправились в трехсоткилометровое путешествие до Берлина. Утомленные «смертельно скучным» северогерманским пейзажем и дорогой, уходившей в бесконечность, англичане решили заночевать в небольшом городке Людвигслюст. На следующее утро, когда они собирались отъезжать, выбежала, возбужденно крича и заламывая руки, хозяйка, услышавшая о пожаре в Рейхстаге: «Alles ist veloren in Berlin! Es brennt überall!» [В Берлине все потеряно! Везде горит!] «Интересно, нас задержат? – гадал Твиди, – что еще после этого начнется?»
За 60 километров до Берлина друзья остановились поесть в одной деревушке. Местные жители, обсуждая пожар в Рейхстаге, терялись в догадках. По деревне ходили слухи, что Гитлер выйдет на тропу войны, что Рейхстаг подожгли коммунисты и их руководителей уже арестовали, что в Берлине объявлено военное положение. «Удачи вам. Вы англичане, поэтому вас, возможно, пропустят. Если не пропустят, то возвращайтесь сюда. Кровати у нас мягкие, еда отличная», – говорили жители деревушки Твиди и Туркану. С замиранием сердца друзья доехали до Шпандау, расположенного в 16 километрах от центра города. Все кругом было спокойно. Потом до Шарлоттенбурга, Тиргартена и Бранденбургских ворот. Англичане не заметили ничего необычного, кроме большого количества машин.
2 марта, за три дня до выборов, Твиди показали небольшой ресторан «Таверна», в котором собирались аккредитованные в Берлине иностранные журналисты. В низких прокуренных комнатах, в которых стояли деревянные скамейки и длинные столы, пахло вином, пивом и кофе. Вопли и разговоры посетителей зачастую перекрикивали оркестр[262]. Каждый вечер собравшиеся здесь журналисты делились новостями о злодеяниях нацистов. Депутат от либеральной партии Роберт Бернейс сначала решил, что заговорщицкая атмосфера в «Таверне» слегка абсурдна, однако, поразмыслив, пришел к выводу, что корреспондентам действительно угрожала опасность. По крайней мере, их в любой момент могли под вымышленным предлогом обвинить в шпионаже.
Журналисты не произвели на Твиди большого впечатления: «Неопрятная и недовольная тусовка, напомнившая мне об элитарной группе Блумсбери в свои самые худшие дни». Гораздо больше удовольствия англичанин получил от приема в посольстве Египта, где встретил шведов, боливийцев, швейцарцев и американцев, а также фиунку, «как две капли воды похожую на отскобленный ножом завиток масла». На одном из приемов Твиди познакомился с пресс-секретарем НСДАП по связям с зарубежной прессой, «представительным и красивым мужчиной, похожим на тяжелую астру в форме морского офицера»[263].
В первый раз Твиди и Туркан столкнулись с темной стороной нового режима, когда увидели, как на улице группа нацистов била ногами лежавшего коммуниста. «Мы до смерти перепугались и убежали так быстро, как могли, после чего с облегчением услышали звук захлопывающихся за нами дверей отеля», – писал Твиди. Так друзья подтвердили слова другого британца, который
Philip Gibbs,
Имеется в виду Эрнст «Путци» Ганфштенгль, наполовину американец, учившийся в Гарварде, был близким другом Гитлера. Это сильное преувеличение о дружбе, если не сказать больше… Ганфштенгль был неплохим пианистом, и Гитлер любил слушать его музицирование. Ганфштенгль в итоге поспешно бежал из нацистской Германии и в своих мемуарах писал, что ему угрожала там смертельная опасность.
