мог бы мысленно нарисовать каждый из нарядов. «И потом, Париж остается колыбелью моды»3, – заключает Жани Саме. Карл хочет быть художником или карикатуристом. Пока его интересует не мода, а город-светоч – Париж.
Мало-помалу складываются фрагменты пазла. Пережив войну, он видел, должно быть, достаточно для того, чтобы понять, что Веймарская республика мертва и погребена. Что просвещенная Германия Гете и других поэтов скоро не вернется. Мир утонченности, о котором он мечтал с детства, возможно, еще будет существовать. Значит, ему нужно как можно быстрее добраться до него. До Франции.
Все просто: «Я сказал родителям: “Я еду заниматься модой в Париже”»4, – рассказывает Карл Лагерфельд. Решение принято. Уехать с легкостью… Распрощаться с Германией и не возвращаться. Первый отъезд, первое переосмысление самого себя.
«Я ни о чем не вспоминаю. Мой фокус состоит в том, чтобы сжечь все и вновь начать с нуля»5, —
скажет потом Карл Лагерфельд. Он только что порвал одну страницу. Другая, чистая, лежит перед ним.
От чего именно он бежит? От прежних насмешек товарищей? От страны, предавшей свою честь? От никому не известной rosebud, молоденькой девушки, которую он всю жизнь будет стремиться забыть? Во всяком случае, от страны, где он родился, он хочет сохранить только красоту, доброту. Вот в чем идея. Открытость и терпимость. В его багаже – только главное. Книги, листы бумаги, карандаши. Разумеется, копия картины Менцеля. И родительское благословение. Секретарша отца поможет устроиться ему во французской столице, где у Отто есть своя контора6. Что до матери, то она, вероятно, беспрестанно повторяла ему, что Гамбург, безусловно, – ворота мира, но всего лишь ворота, через которые можно пройти туда и обратно»7. Для нее будущее ее сына, видимо, ограничивалось тем, что он станет учителем рисования. То есть Карл совершенно вписывался в желания его матери, понявшей, что судьба ее сына могла свершиться только вдали от этой Германии. Молодой человек знает, что он также имеет право на провал, ему никогда не поставят это в вину, что бы ни случилось, дом останется для него открытым.
Париж – это праздник
Карлу нет и двадцати лет, когда он приезжает в радостный после освобождения, послевоенный Париж, который, впрочем, не склонен с восторгом принимать молодого немца. В 1952 году город выглядит грязным. Фасады домов – серые, тротуары завалены мусором. Он, безусловно, не ожидал встретить на улице маркиза в парике и одухотворенных гостей с картины Менцеля, но где же элегантность, где же блеск? Разочарование длится недолго. Нужно взять себя в руки, чтобы не оказаться побежденным.
Прежде чем отправиться в номер отеля на улице Сорбонны, ноги ведут его на авеню Монтеня. С упорством повторявший в мечтах названия столичных улиц, он знает дорогу наизусть. В пути у него есть время понаблюдать. Да, эти высокие фасады должны быть приютом какого-нибудь литературного кружка. За этими окнами, несомненно, скрываются салоны посвященных, к которым у него пока нет ключа.
