получения диплома мне предлагают остаться в Москве, в аспирантуре. (В реальной жизни я оставила Москву…) Учитывая психофизические особенности меня как индивидуума, немудрено предположить, что я с радостью соглашаюсь.
– Что-что, папочка? Я тебя не слышу! Как умерла? Когда? Па-а-апа! Ма-а-амочка!
Маму похоронили без меня, в далёком Забайкалье. (И я не стояла на холодном ветру над могилой, куда опускали мамочкин гроб, и не бросала мокрую украинскую землю в глубокую яму мамочкиной могилы…)
Случилась у меня и большая любовь, и, как бывает у большинства людей, несчастная.
И, как повествуют нам многочисленные телевизионные сериалы, я вдруг поняла, что беременна, и решила рожать ребёнка, полагаясь только на свои силы. (Заметьте: не бросилась с головой в другие отношения, чтобы «забыть», не вышла замуж скоропостижно, чтобы «назло», как в реальной жизни, а мужественно пошла своей дорогой навстречу такой далёкой, но «своей», вымоленной любви…)
– Мамочка! Ребёнок у тебя родился с особенностями. Сейчас его оперируют: огромная гематома в мозгу. Понимаешь, деточка, могут быть последствия… – мой гинеколог, пожилой добрейший дядька, принимавший тяжёлые роды, ласково говорит со мной, поглаживая руку.
Это – приговор.
Пока мой сын-аутист рос и развивался своим особенным, одному Господу ведомым путём, я дала себе обещание-обет: если не смогу развить его способности до такого уровня, чтобы мой ребёнок смог пойти в обычную школу, то грош мне цена – тогда и жить не стоит…
Работая в научно-исследовательских институтах, я вышла на уровень «свободного художника» (это когда работаешь над статьями в толстые научные журналы: написал статью, оформил патент – свободен на определённый период времени). В свободное от статей время я изучала систему развития детей по школе Марии Монтессори.
– Мамочка, вы можете научить вашего ребёнка ходить и говорить, но уж петь, читать, писать – никогда!
Мой ребёнок смог пойти не только в обычную школу, но и в английскую гимназию с конкурсным отбором, и в музыкальную школу, и в художественную студию… Наработанные навыки я стала применять на других детях, брать учеников, писать книги по педагогике. Экономика страны трещала по швам, начинались девяностые годы…
НИИ оставлен навсегда, я – на вольных хлебах.
– Куда тебя несёт? Какие вольные хлеба: одна, с ребёнком, в Москве… Пропадёшь!
Пропадала я «под фанфары»: запись в школу-студию по дошкольному воспитанию по системе Монтессори проводилась под милицейским контролем: люди ломились в помещение клуба, где проходила запись, тысячами. («Иди, спасай жену! – кричал друг моему мужу на Украине в тот день, когда шла запись в мою школу-студию. – Раздавят! Там толпа напирает – несколько тысяч ломятся на запись!»)
Обещание не выходить замуж, данное себе когда-то давно, после смерча несчастной любви, пронёсшегося надо мной в молодости, давало свои плоды: я была свободна, деятельна, успешна. Бизнес
