прекрасную сцену нежности, трогательной героиней которой стала его жена.
– Бедная малышка Одетта! Она великолепна! Дорогой мой, я считаю, что в наше время уже не найти подобного примера супружеской самоотверженности. Подумайте сами, ведь она порой говорит: «Расскажи о женщине, которую ты любишь. Все, что касается тебя, мне очень дорого». Знаете, я вижу, словно наяву, как она в этом средиземноморском круизе идет к шезлонгу на нос корабля, чтобы в полном одиночестве полюбоваться звездами и представить себе мое счастье… Мое счастье с другой… Говорите что хотите, мой дорогой, но я верю, что гораздо лучше вызвать подобные чувства, чем пробудить страстную ревность.
– Но вы-то сами ревнивы, – сказал я.
– Жутко ревнив.
Он задумался, потом вернулся к прежней мысли:
– Это было бы прекрасным началом пьесы, а? Сцена между мной и вами… Сцена между Одеттой и вами… Это полное самоотречение, без всякой эмфазы… Естественно, ваш персонаж должен быть влюблен в Одетту… Он пытается воспользоваться ситуацией, но вынужден отступиться перед чистотой этой необыкновенной женщины…
– Мне это даже в голову не приходило.
– Вполне понятно… Вы же знаете Одетту. Но в пьесе…
Он съездил в Андалусию, а Одетта – на греческие острова, откуда она вернулась загоревшая, пышущая здоровьем, светящаяся счастьем. Я увидел их обоих в июне. После обеда Фабер увлек меня в свой кабинет.
– Ну, я пишу эту пьесу, – сказал он. – Все уже решено.
– Какую пьесу?
– Какую пьесу! Да ту, которую мы с вами обсуждали, которая начинается сценой между мной и вами по поводу Одетты… Название будет «Жертва»… Первый акт уже написан, впрочем, сделать это было легко. Сама жизнь дала мне почти все.
– Сама жизнь? Это же опасно… Надеюсь, вы сделали необходимые перемены?
– Естественно… Я свое ремесло знаю… Перемена совершается инстинктивно… Героя, то есть себя, я превратил в художника донжуановского типа, а вас – в пьесе вы носите имя Бернар – в человека сентиментального…
– В чем же здесь перемена? Вы и есть донжуан, а я сентиментален…
– Да, но все материальные детали представлены совершенно иначе… Трудности начинаются со второго акта. Тут я не знаю, куда повернуть. Думаю, Бернар попытается использовать свой шанс, и ему почти повезет, потому что Жюльетта (Одетта из пьесы) жаждет реванша… Затем, в последний момент, она опомнится, любовь победит.
– Любовь к вам?
– Разумеется… Остается третий акт. Тут все еще темно, но, видимо, надо будет ввести любовницу героя и ее мужа… Муж этот захочет отомстить, и Жюльетта, героически бросившись между ним и своей соперницей – или между мужем и героем, – спасет тому жизнь.
– Вам не кажется, что это слишком мелодраматично?
– Если рассказывать в трех словах, как я это сделал, да… Но все зависит от исполнения… У меня современные персонажи, которые говорят современным языком и действуют так, как поступили
